Прятки в темноте

— Слушай, я не могу утверждать наверняка, но они очень похожи на те, что она носила. Помню точно, что оправа чёрная, а форма прямоугольная, — сказал он, и я облегчённо выдохнула.

Есть шанс, что все несостыковки в его речи — совпадение. А может, он и врёт, но не потому, что виновен в исчезновении Прасковьи.

Я осторожно обернула очки в платок и сунула в карман. Сумки у меня с собой не было, поэтому придётся таскать прямо так. Я надеялась, что при необходимости на этих очках окажутся важные отпечатки.

— От корзинки тянется тропа. Предположу, что по ней ступали только один раз. Ведёт она явно не к выходу из леса, через который вышел Афанасий. Значит, в эту сторону двинулась Прасковья. Следов крови и борьбы нет, значит, пока что это не убийство, — вслух рассуждала я, уже выходя к нужной тропке и останавливаясь. Неизвестно, куда она вела, но хотелось верить, что к Прасковье.

Максим без слов двинулся за мной, и мы вдвоём зашагали вперёд, надеясь выяснить хоть что-то ещё.

Тропа тянулась довольно далеко. Спустя минут десять мы оба потеряли терпение и остановились. Я присела на траву и взглянула на своего спутника.

— Думаешь, она бы пошла так далеко? — Парень перевёл на меня взгляд, ожидая ответа.

— Они часами ходят по лесу и собирают ягоды. Думаешь, её бы остановило расстояние в несколько километров, особенно если учесть, что её точно что-то тревожило.

Я старалась рассуждать логически — как, собственно, делала всегда. Ко мне пришло ощущение уверенности в том, что скоро лес должен закончиться.

— Вспомни, река не с этой стороны?

— Нет. Там и там. — Максим показал рукой, и я снова поймала его на странностях.

Как учитель географии, он мог обозначить позиции сторонами света, но он ограничился одним наречием.

Я была окончательно выбита из колеи. Парень явно только делал вид, что работает учителем географии, но почему-то не сообщал о том, что соврал мне.

Я не могла понять, какие цели он мог преследовать, что пытался скрыть. Чтобы не показать ему, что я о чём-то догадываюсь, пришлось согласно кивнуть и направиться на север — туда, где не было реки и основного выхода из леса. Именно в ту сторону тянулся след, поэтому был шанс, что Прасковья просто покинула местность, а не была жестоко убита неизвестным.

Макс не подозревал, что я в нём сомневаюсь. Он шёл рядом, внимательно осматривая территорию, а я никак не могла отделаться от чувства, что меня водят за нос. А что, если направление, в котором мы идём, ложное, и парень специально вёл меня в логово к виновнику происшествия в посёлке?

Я прикинула свои шансы на побег в случае чего и немного успокоилась. Мною было пережито достаточно безвыходных на первый взгляд ситуаций, поэтому опыт должен был помочь.

Спустя несколько минут напряжённого молчания я решилась задать Максу пару вопросов, связанных с его профессией, чтобы наверняка убедиться в том, что он лжёт, но лес резко закончился, и мы вышли на трассу. Она была пустой и тихой, будто машины ездили по ней раз в несколько недель. Ни следов от шин, ни мусора на обочине, ни каких-либо ещё свидетельств того, что здесь бывают люди.

— Дальше идти нет смысла, мы уже не найдём следов. Она либо пошла по дороге в сторону посёлка, либо попросила кого-то подбросить, — вслух проговорила я, глядя то в одну сторону дороги, то в другую.

— В Забивалово машина есть только у тебя. Жмуриков разбил свою около месяца назад, сдал её в ремонт и сейчас ходит пешком. — Максим как ни в чём не бывало пытался мне помочь и задумчиво рассматривал асфальт. — Если только трактористы. В посёлке их двое.

Я отошла подальше от Макса, рассуждая. Чисто теоретически ближе к вечеру тракторист мог ехать в сторону посёлка с полей и зацепить по дороге Прасковью. На своих двоих женщина бы шла очень долго. Для того, чтобы выяснить, причастны ли работники к исчезновению старушки, нужно было найти их и допросить.

— Знаешь, где их можно увидеть? — Я обернулась к одному из своих тайных подозреваемых и посмотрела на него в упор.

Он мог помочь мне распутать хотя бы часть этого клубка, а если уж причастен, то рано или поздно сделает ошибку, и я раскушу его.

Макс посмотрел на наручные часы, затем на небо. Он задумчиво перевёл на меня взгляд, очевидно, прикидывая, где в такое время могут находиться трактористы.

Молчание затянулось на минуту, и я снова повторила свой вопрос, думая, что он мог его не расслышать:

— Макс? Так где…

— Сложно сказать, — перебил он, хмуря брови. — Они любят провести рабочий день с бутылкой в руках, но иногда выезжают в поле. Поэтому угадать, где они сегодня — невозможно. А так их рабочее место в двух километрах отсюда, я могу показать.

Мой тяжёлый измученный вздох не смог остаться за зубами. Я здесь всего сутки, но уже успела устать и от посёлка, и от расследования, и от жителей Забивалова. Взаимодействовать с ними было крайне тяжело, особенно с теми, кто плохо слышал или видел. Ещё хуже дело обстояло с выпивающим населением, и я была расстроена, что именно с таким мне придётся вести беседы снова. Одно посещение поминок некоего Яши стоило мне массы нервных клеток.