При прочих равных

Лика шла на встречу с тяжелым сердцем. Страшное, тяжелое, колючее нечто проснулось, подняло уродливую голову, проворачивалось в груди, топча и раня, и выло, и уговаривало, умоляло – не ходи, не ходи, не ходи! Нечто ужасное, уверенное в собственной кончине. Звериное, инстинктивное…

Но обещала же. Надо идти. Просто надо. В конце концов, она не одна в этом мире, у нее есть муж и сын… семья… и Макс. Есть? Или… Она знала, что рано или поздно конец неизбежен – что ж, вот он и случился. Только в кино все заканчивается хорошо. И то не всегда.

В кафе, на их любимом месте, сидела молоденькая девушка. Ей вряд ли было больше двадцати – хотя нет, внешность обманчива, как и голос. Наверняка лет двадцать пять, просто она не очень хорошо выглядела. Мягко говоря. А если честно, то отвратительно выглядела. На ней был мешковатый свитер, свободные, плохо отглаженные брюки. С ней рядом Лика, в аккуратном, красивом классическом костюме, – пиджак с английским воротником, светлая блузка, узкая, чуть выше колен юбка, – выглядела как мачеха рядом с Золушкой.

На Лике были красные туфли на десятисантиметровых шпильках. Ожидавшая Лику девушка была обута в туфли на плоской подошве.

А еще на ней не было ни грамма косметики, и молодость в данном случае не украшала. Лицо, покрытое красноватыми пятнами, выглядело опухшим.

Девушка была беременна.

Лике внезапно захотелось стереть с губ яркую помаду.

Слишком яркая. Неприлично яркая. Вся она, Лика.

– Я специально приехала, понимаете?

Молодая женщина выглядела расстроенной, но… Странное дело!

Лика чувствовала себя предательницей и негодяйкой и проникалась уважением к незнакомке. И сочувствием. А та, несмотря на свой печальный облик и полуопущенный взгляд, вдруг позвала официантку вполне уверенным и звонким щелчком пальцев. Лика вздрогнула.

– Как вы нашли меня?

– О, это было просто. Я сразу поняла, что-то не ладится. А потом…

Девушка замолчала, увидев направляющуюся к столику фигурку в форменной одежде. Молча и уверенно указала на пустую чашку на столе и заказала два кофе. Себе и Лике. Лика проводила взглядом удаляющуюся официантку. Что-то не складывалось, но вот что? Соображалось с трудом.

– Понимаете… – убитым голосом продолжала незнакомка, – я ничего не могу сейчас дать Максу. Как женщина. Но это временно. Потом, чуть позже, я подарю ему сына. Это же больше, чем просто подарить ему себя? А вы, что дадите ему вы?

Слова падали тяжело. Так камни катятся по пологому склону, а потом в море, с обрыва… Медленно, но неотвратимо. И только круги на воде.

Незнакомка смотрела с отчаянием, граничащим с вызовом, и Лика понимала, что та абсолютно права. Эта молодая, любящая Макса женщина даст ему все – она же, Лика, ничего – и уничтожить эту хрупкую, но такую сильную женщину не может. Разрушить их семью не может. Никогда себе не простит.

– Я многое узнала про вас. У вас тоже есть семья. А мы ждем второго.

Второго… Второго?! Святый боже, он говорил, что не женат!..

Стены кафе покачнулись, на мгновенье Лике показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Душно было неимоверно. Хотелось выбежать на улицу – позорно сбежать, потому что дышать нечем совершенно. А еще у незнакомки были отвратительные, не по возрасту тяжелые женские духи. Как же она переносит такой запах – беременная?

– Оставьте нас, пожалуйста. – Молодая женщина добивала Лику с упорством маньяка. – Вы красивы, у вас есть работа, муж, взрослый сын, что же вам еще надо? Не много ли для одной женщины – еще и моего Макса?

«Много», – подумала Лика. Много. Она не имеет права его любить, не имеет права его хотеть, и не имеет права рушить его жизнь. Она же ему жизнь сломает. Что сможет дать? Ничего!

Никогда себе не простит.

Лика и не заметила, что все время молчит. Ей казалось, что она отвечает сидящей перед ней девушке. А той словно это было и не нужно – она говорила и говорила, убеждала и увещевала.

– Оставьте, пожалуйста. Он очень хороший человек. Не сможет причинить никому боль – и вам тоже. Но ему плохо, очень плохо, поверьте! Это было всего лишь интрижкой, увлечением, мимолетным романом – о, сколько уже было, таких как вы… простите. И все равно он возвращался ко мне. Но сейчас – сейчас, я прошу вас – оставьте нас! Не мучайте ни себя, ни меня, ни его. Макса не мучайте! Ему непросто, поверьте. Ради будущего ребенка – моего и Макса… вы же мать. Вы должны понять… и, если вы хоть каплю любите его – оставьте… отпустите!

– Откуда вы узнали? – кажется, это было единственное, что интересовало Лику на данный момент.

– Он сам мне рассказал про вас.

– Сам… рассказал?

– Ну да. Я же говорю – интрижка. Маленький романчик на стороне, вы же с мужем наверняка это проходили? Что это значит? Почти ничего…

«Сам… рассказал… он ее любит, – мысли скакали, шумели, галдели и никак не хотели складываться во что-нибудь путное. Все более-менее разумное в голове было таким: – И она любит его. Любит и сможет сделать счастливым. Я не смогу…»

– Не волнуйтесь. Между нами все кончено, – произнесла Лика со всей твердостью в голосе, на которую была способна. Это не было правдой… нет, уже было.