При чем тут руны?

Я спокойно залез в автомобиль, хлопнул дверцей, поехали. Городок маленький, приехали быстро. Вошли в двухэтажный немецкий дом, лейтенант проводил меня к кабинету на первом этаже. Зашёл в двери, почти сразу вышел и сказал:

— Заходи.

Я вошёл в небольшую комнату. У стены справа стеллаж с папками на полках, на стене слева карта Европы с отметками. Я сразу заметил, что портрета Шульце почему-то нет, а висит изображение какого-то адмирала.

Хозяин кабинета, маг среднего уровня, сидел за столом, за его спиной единственное окно, на подоконнике ящички с луком. Я разбираюсь в немецких погонах, выучил для наградных. Немецкий майор был среднего роста, худощавый, тёмно-русые волосы с проседью, на длинном, бледном лице пенсне с цепочкой.

Он посмотрел на меня через стёкла водянистыми голубыми глазами и хрипловато проговорил:

— Ты же говоришь по-немецки?

— Да, — подтвердил я.

— Тогда проходи и присаживайся, — распорядился немец, указав ладонью на стул для посетителей.

Я прошёл и уселся.

— Тебя звать Артём Большов? — спросил он.

— Ага, — кивнул я.

— Ты тот самый боярин? — уточнил майор.

— А ты много знаешь русских бояр? — переспросил я. — Вряд ли меня трудно с кем-нибудь спутать.

— Да, внешность у тебя… э… необычная, — согласился немец, выразительно глядя на мои уши с кисточками, и проговорил. — А я майор Йохан Цейс, военный комендант города Хофен.

— Очень приятно, — улыбнулся я.

— Взаимно, — молвил Йохан с холодной улыбкой. — В вашем деле написано, что вы сдались в плен добровольно. Однако все пленные слушают меня исключительно стоя.

— Что-то случилось? — заботливо спросил я.

— Да, — согласился майор. — Вчера Гардарика и Европейский Союз закончили войну. Гросс-адмирал Дёниц и князь Москвы Иван подписали мирное соглашение. Вы больше не пленные.

Я помотал лицом и признался:

— С Ваней ясно, а кто такой этот Дёниц? Где Шульце?

— Он повесился, — печально сказал Йохан. — Теперь главнокомандующий и президент гросс-адмирал Карл Дёниц.

Я хмыкнул:

— Поздравляю! Я всегда думал, что Шульце туповат, а этот моряк вон — сразу заключил с Гардарикой мир.

— Возможно, — уклончиво проговорил майор. — Давай-ка подробнее о вас. Если бы вас поместили в обычный лагерь военнопленных, без вопросов загнали бы в товарные вагоны и отвезли бы на Родину. Но вы сидели в казарме фактически на честном слове и сейчас практически туристы. В вашем отношении стали действовать предвоенные правила, по которым магам Гардарики сразу выдаётся разрешение находиться в Германии месяц, и оно продляется по личному обращению к властям. У вас ведь есть при себе документы?

— Да, — сказал я, вынимая из внутреннего кармана комбинезона офицерскую книжку. — Странно, что сразу не отобрали, ты первый спросил.

— Отберёшь у вас что-то, ага, — проворчал майор и протянул руку. — Дай-ка книжку.

Я подал ему документ. Он открыл книжицу, взял форменный бланк и принялся писать, бормоча:

— Это твоя справка, что ты бывший пленный, будешь предъявлять нашим властям с книжкой. Так ты полковник? Можешь носить мундир оберста, только не советую ваши знаки и наградные ленточки…

— Не советуешь? — весело переспросил я.

— Угу, — покивал он головой. — Немцы хорошо знают, что за этими знаками очень много европейских жизней. Натянутость отношений гарантирована.

Он приложил к справке печать, вернул мне офицерскую книжку и отдельно вручил справку.

— Прикажешь своим бойцам прийти сюда за такими справками, — деловым тоном проговорил майор. — Только ко мне не надо ломиться, пусть ребята обращаются в канцелярию…

Я хмыкнул:

— Надо же, мне отдельное обращение!

— Ты вообще историческая личность, — пояснил немец. — Тем более я всё равно должен с тобой поговорить. Теперь о том, как будете жить дальше. Можете оставаться в казарме, мы только уберём конвой, и перестанем вас кормить…

— Так обеда уже не будет⁈ — всполошился я.

— Нет, — сухо отрезал майор. — Вы теперь свободные люди. Если нет средств, в канцелярии напишите заявление. Вам на первое время назначат пособие от фондов, помогут найти работу…

— Да я могу купить весь твой городишко, — усмехнулся я. — Мне бы связаться с Москвой.

— Обязательно свяжешься, — заверил меня Йохан. — Я ж говорю про средства на первое время. Вам же не нужно больше сидеть в казарме, можете снять жильё в городе.

— А! — сказал я. — Тогда всё пока ясно. Так я пойду к ребятам?

— Да, обратно тебя доставят на машине, — проговорил майор. — Можешь идти.

— Пока, — молвил я, вставая.

— Пока, — ответил Йохан.

Глава 16

Вот так запросто я узнал, что страшная война между Европейским Союзом и Гардарикой закончилась. Я не особенно радовался и, конечно же, не возражал. Я остался живой, какие тут возражения?

А громко радоваться солдату наступлению мира неприлично, как рабочие не радуются открыто окончанию рабочего дня. Ну, мир заключили, ведь не победили формально! Да я, честно говоря, и не думал стать победителем Европы, а плен всё-таки лучше гибели.