Превращения Арсена Люпена

– И каков же был результат? – спросил Барнетт.

– Вот каков: во-первых, непонятно, как этот человек проник в дом. И как он из него вышел. Загадка! Но потом мы обнаружили под пуфом, среди осколков фарфора, половинку свечи и какой-то стальной инструмент с деревянной, очень грязной рукояткой. Однако мы вспомнили, что позавчера к нам приходил водопроводчик, чтобы починить краны раковины в туалетной моего мужа. Расспросили хозяина мастерской, и он признал инструмент; у него же нашли и вторую половину свечи…

– Следовательно, – прервал ее Джим Барнетт, – с этой стороны никаких подозрений?

– Да, но есть одно довольно странное обстоятельство. При расследовании выяснилось, что тот водопроводчик в шесть часов вечера сел в скорый поезд, идущий в Брюссель, и прибыл туда в полночь – иными словами, за три часа до этого происшествия.

– Черт возьми! И этот рабочий так и не вернулся?

– Нет. Его следы затерялись в Антверпене, где он без счету сорил деньгами.

– И это все?

– Абсолютно все.

– Кто расследовал дело?

– Инспектор Бешу.

Барнетт страшно обрадовался:

– Ах, Бешу? Превосходный человек этот Бешу, один из моих ближайших друзей, госпожа баронесса! Мы частенько работали с ним вместе.

– Да, в самом деле, это именно он указал мне агентство «Барнетт и К^о».

– Вероятно, потому, что сам потерпел фиаско?

– Именно так.

– Ах, славный Бешу! Я буду счастлив помочь ему в этом деле… так же как и вам, мадам, не сомневайтесь… Особенно вам!..

С этими словами Барнетт подошел к окну и, приникнув к нему лбом, несколько минут простоял в размышлениях. При этом он барабанил пальцами по стеклу, насвистывая какой-то танцевальный мотивчик. Наконец он обернулся и спросил хозяйку дома:

– Итак, вы оба – и Бешу, и вы, мадам, – полагаете, что это была попытка ограбления, не так ли?

– Да, но попытка неудачная, поскольку ничего не пропало.

– Допустим. Однако эта попытка имела точную цель, и вам должно быть известно, какую именно. Итак?

– Но… я не знаю… – ответила Валери после секундного замешательства.

Детектив улыбнулся:

– Госпожа баронесса, позвольте мне, при всем моем почтении, не поверить вам.

Не дожидаясь ответа, он с иронической усмешкой ткнул пальцем в одну из стенных панелей будуара, расположенных над плинтусом, и спросил, как у ребенка, спрятавшего какую-то вещь:

– А ну-ка, что у нас там, за этой панелью?

– Да ровно ничего, – изумленно ответила она. – Что означает ваш вопрос?

На это Барнетт ответил уже вполне серьезно:

– Это означает, мадам, что даже самый поверхностный обыск позволит обнаружить несколько вытертые края обивки в тех местах, где панель примыкает к деревянной раме, и щель между ними; иными словами, нетрудно догадаться, что эта панель скрывает за собой тайник, где спрятан сейф.

Валери вздрогнула. Каким образом этот Барнетт смог разгадать секрет по таким ничтожным признакам?!. И она резким движением сдвинула злополучную панель вбок. За ней обнаружилась маленькая стальная дверца с кодовым замком, который она открыла, лихорадочно нажав три кнопки этого замка. И хотя ее страх был лишен всяких оснований, она в панике спрашивала себя: уж не ограбил ли ее этот странный субъект за те несколько минут, что находился здесь один?

Затем баронесса вынула из кармана ключ, отперла сейф и радостно улыбнулась. Внутри находился единственный предмет – роскошное жемчужное ожерелье, которое она жадно схватила и обмотала в три ряда вокруг запястья.

Господин Барнетт рассмеялся:

– Ну вот, можете жить спокойно, мадам. Ах, как же ловки и дерзки нынешние воры! Вы должны быть очень осторожны – это колье действительно прекрасно… я понимаю, почему его у вас украли.

Однако баронесса возразила:

– Но ведь никакой кражи не было! Даже если воры за ним охотились, их попытка не удалась.

– Вы так полагаете?

– Да я в этом уверена! Смотрите сами – вот оно, это ожерелье! Я держу его в руках! Украденная вещь исчезает из дома. А эта – здесь.

Однако сыщик безмятежно возразил:

– Да, колье здесь. Но уверены ли вы, что это именно ваше колье? И что оно обладает хоть какой-нибудь ценностью?

– Какой вздор! – возмущенно ответила она. – Еще две недели назад мой ювелир оценил его в полмиллиона франков!

– Две недели… иными словами, за пять дней до этой ночи… Но в настоящее время?.. Впрочем, я ничего не утверждаю… Я ведь не эксперт, могу только предполагать… И потому спрашиваю: вы ничего худого не подозреваете?

Валери оцепенела при этих словах. О каких подозрениях он говорит? И что имеет в виду? Ее охватил смутный страх, порожденный мрачными намеками собеседника. Она взвешивала на ладонях эти нитки жемчуга, и ей чудилось, будто они становятся все легче и легче. Она разглядывала их, и ее глаза уже различали новые оттенки, непривычные отблески, подозрительную ровность бусин, вульгарное совершенство – словом, целый ансамбль сомнительных признаков. И в ее смятенном рассудке начинала рождаться ужасная истина.

Барнетт испустил короткий веселый смешок: