Претерпевшие до конца. Том 2

Саня всё же не удержался и, тайком пройдя следом за Анютой, издалека наблюдал её встречу с сыном. Мальчик сидел на берегу в белой парадной рубашке и изредка бросал в воду камешки. Аня, сходившая с пригорка, увидела его сразу, но не решилась подойти, остановилась, какое-то время стояла, прижимая руку к сердцу, унимая волнение, затем приблизилась и позвала. Алёша обернулся. Саня сжал кулаки, раня ладони ногтями, боясь, что мальчик, как и он, не удержится, выдаст свой испуг.

Алёша медленно поднялся, но не двинулся с места. Зато подбежал к Ане дворовый пёс Будька, отчего-то сразу признавший в ней свою, дружелюбно завилявший хвостом. Анюта присела на корточки, ласково потрепала пса, спросила сына, как его зовут. Этот вопрос рассеял напряжение, и Алёша, наконец, подошёл и, тоже погладив пса, потупившись, спросил:

– Вы моя мама, да?

– Да. Только, пожалуйста, говори мне «ты».

Мальчик кивнул, всё ещё не поднимая глаз.

– Ты совсем не помнишь меня, Алёша?

– Немного… Я помню, как ты подарила мне жар-птицу на счастье. Я сохранил её. Дядя Саня сказал, что когда-то её подарил тебе он.

Аня осторожно погладила сына по плечу, не решаясь поцеловать:

– А у вас здесь красиво. Может, покажешь мне окрестности? Вот, и Будька твой гулять хочет…

– А ты не устала с дороги?

– Ни капельки!

– Тогда пойдём, – согласился Алёша и, наконец, поднял голову.

Саня не стал преследовать мать и сына и вернулся в дом, где тётя Мари шёпотом сообщила:

– Сегодня приедет отец Серафим!

– Как? Когда?

– Должно быть, к вечеру. Матвей в город по делам поехал на машине, заодно его и привезёт. Мы с Таей и Натальей с утра готовимся. Жалко, Василисы нет… Наталья переживает: как институт девочка закончила, так в родной дом только по большим праздникам появляется.

– Так ведь работа у неё, ехать далеко, – пожал плечами Саня. – У Василисы голова светлая, она дров не наломает.

– Дай Бог, – вздохнула крёстная, беспокойно выглядывая в окно, не возвращаются ли Аня с Алёшей.

Они пришли лишь через час, общаясь друг с другом довольно непринуждённо, но не без скрытого напряжения. За обедом разговор клеился с трудом – тяжело было приноровиться друг к другу людям, не общавшимся столь долго. Алёшу заметно тяготило сосредоточенное внимание взрослых и, покончив с трапезой, он отпросился поиграть с соседскими ребятами. Это явно причинило Анюте боль, и тётя Мари сразу попыталась её утешить:

– Ты не сердись. Просто волнуется он, вот, и ведёт себя так. Время нужно, чтоб привык.

– Я всё понимаю, – кивнула Аня. – Другого и не ждала. Даже куда худшего ждала. Ехала сюда и думала: как увидит меня, так и убежит, испугается. А он – ничего. Погуляли с ним, поговорили…

– Что теперь делать думаешь? – осторожно спросила Тая.

Анюта понимающе посмотрела не неё своими большими, синими глазами, ответила успокаивающе:

– Погощу здесь немного и вернусь к себе.

– Оставишь сына? – удивился Сергей Игнатьевич.

– Моё присутствие будет только тяготить его. Он будет чувствовать себя неловко, будет стыдиться меня перед друзьями…

– Чушь! – возмутился Сергей Игнатьевич.

– Он должен сперва как-то усвоить нашу первую встречу. Привыкнуть к мысли, что мать – это не призрак, а живой человек, который любит его и всегда ждёт. Вы стали его семьёй, я вам очень благодарна за это. И я… не хочу ничего рушить. Я хочу, чтобы мой сын был счастлив. Поэтому пусть всё останется, как есть. Я, конечно, буду приезжать, писать. Надеюсь, и Алёша привыкнет писать мне. Если он не будет против, то я хотела бы, чтобы, если не этим, то следующим летом и он навестил меня. Места у нас живописные. Я отвезу его на Байкал, покажу ему это царь-озеро… Оно ведь удивительное! Уж если меня, столько пережившую, оно потрясло своей неземной красотой, то как же должно поразить впечатлительную душу ребёнка. Я думаю, это путешествие будет ему в удовольствие и на пользу. Заодно поможет ему привыкнуть ко мне.

– По-моему, прекрасная идея! – воскликнула тётя Мари. – Лучше и быть не может!

Саня, которому Анюта под большим секретом рассказала об отце, понимал, что есть и ещё одна причина, по которой она возвращается в тайгу и так хочет, чтобы туда приехал сын. Аня обещала отцу вернуться и хотела, чтобы он увидел внука. Остальные не знали этого. Анюта собиралась поделиться своей тайной ещё с тётей Мари, для которой Родион Николаевич даже передал письмо, но больше ни с кем. Лагерная выучка мешала ей доверять даже близким людям.

Вечером Аня сидела с сыном на скамейке возле дома и рассказывала ему о тайге и Байкале. Саня слышал её рассказ из дома и удивлялся красочности и метафоричности этого повествования, плавности и напевности речи – словно сказку или легенду рассказывала она. И мальчик слушал, как завороженный, уже рисуя в своём воображении волшебный край.