Преступник и толпа (сборник)

По-видимому, в этом отношении сила воли играет большую роль, нежели способности и степень развития; но, вероятно, к этому присоединяется еще и то неведомое, чисто физическое влияние, которое обусловливается особенностями в жестах, чертах лица и в самом строении тела. Весьма возможно также, что это физическое влияние находится в необъяснимой связи с половыми влечениями. Не от того ли зависит, что когда в толпу или в тайное общество замешиваются женщины и сила их обаяния присоединяется к угрозам и насилиям толпы, то сопротивление со стороны отдельных членов этому двойному влиянию становится почти немыслимым? С таким именно явлением мы нередко встречаемся во время великих революционных событий.

Как бы то ни было, в каждой толпе и в каждом тайном обществе, где люди сталкиваются (se coudoient) в собственном смысле слова, этот физический элемент обаяния личности роковым образом увлекает подражательность с ее логических путей и направляет ее к примерам худшим, в ущерб лучшим и полезнейшим.

IV. Различные виды преступной толпы

Установив и, по возможности, выяснив тот общий факт, что всякий социальный агрегат (le compose social), а в особенности беспорядочная толпа или партия, в нравственном отношении оказываются ниже среднего уровня составляющих элементов, мы попытаемся разобрать всевозможные модификации, представляемые этими агрегатами и, в частности, преступными толпами. В самом деле, эти агрегаты имеют между собой мало общего: достаточно сравнить празднование федерации в 1790 году с народным восстанием той же эпохи, или союз квакеров с клубом якобинцев, или, наконец, возмутившуюся толпу американцев, убивающих по суду Линча своих пленников, с теми народными восстаниями, которые при старом режиме возникали для освобождения пленников, и для которых взятие Бастилии было блестящим финалом.

На чем же основываются все эти различия? Играет ли при этом главную роль влияние климата или расы, физических или биологических факторов, или же скорее здесь сказывается влияние исторического процесса и совокупность всех социальных воздействий?

На этот вопрос гораздо легче ответить с большей или меньшей определенностью, чем на подобный же вопрос, относящийся к поступкам и преступлениям индивидуальным. Действительно, чем выше организация того или другого существа, чем более оно приспособляется к всевозможным действующим на него влияниям, тем сложнее и запутаннее кажутся эти влияния в глазах наблюдателя. Напротив, чем организация ниже, тем удобнее для каждого отдельного фактора определить свойственную ему роль. Так, роль света, теплоты, электричества, высоты, широты и влажности несравненно легче может быть изучена и определена с гораздо большей точностью у растений и низших животных, чем у млекопитающих, так как на первых все эти факторы влияют прямо, без всякого противодействия (sans resistance), и не подвергаются внутренней переработке и задержке. Но толпы и тайные общества, как выше было доказано, являются организмами гораздо менее централизованными, чем отдельная человеческая личность, и, потому подобно низшим организмам, они расходуют свои силы по мере того, как их получают извне. Последнее обстоятельство дает возможность с точностью определить как влияние, так и направление каждой из этих сил. Вот почему в высшей степени поучительно рассмотреть коллективную преступность с этой точки зрения.

Что же мы узнаем при этом? Прежде всего то, что невозможно сомневаться в важном значении физических и физиологических факторов. Так, в нашем климате бунты никогда не происходят ночью, редко – зимой, и погода – дождливая или ясная, теплая или холодная – всегда оказывает влияние как на ход, так и на результат их: иногда, чтоб их рассеять, достаточно одного проливного дождя. Не лишено вероятия мнение Gouzer’a, что фазы Луны оказывают заметное влияние на возникновение этих бунтов, и что полнолуние в особенности им благоприятствует; но, впрочем, как мне кажется, этому мнению недостает еще вполне научной доказательности. Далее, не подлежит сомнению, что каждая раса налагает на эти народные движения своеобразный отпечаток, резко отличающий английскую стачку от французской и выборную горячку в Нью-Йорке от выборов в столицах испанской Америки, столь часто сопровождающихся кровопролитиями. Это зависит, нужно думать, от того, что в действиях отдельной личности влияние расы как элемента основного маскируется индивидуальными особенностями; тогда как при совокупном действии многих лиц одной и той же страны все эти индивидуальные особенности, так сказать, взаимно компенсируются, и влияние расы сказывается с особенной очевидностью.