Преступление у пруда Дианы

– Мистер Вестерхэм, теперь я понимаю. Хотя я все еще не вполне поспеваю за вашей мыслью. Почему оказавшись в статусе свидетеля, он должен был скрыться?

– Потому что он еще не оказывался лицом к лицу с Гарсиа – и не осмеливался рисковать. Несколько раз он спрашивал: считаю ли я, что ему потребуется выступать в суде, и это заставило меня задуматься. Вспомните, он и Гарсиа еще ни разу не оказывались лицом к лицу. Во время возобновленного дознания, когда Гарсиа был здесь, Берт приложил все усилия, чтобы оказаться подальше. Он боялся оказаться узнанным. И вы говорили ему (как говорили и мне), что когда Гарсиа предстанет перед магистратом, Берт не потребуется ни в первый, ни во второй раз. Думаю, его план состоял в том, чтобы оставаться здесь до последнего. Можете понимать это так: Берт, вернее Бич, был в отчаянии. Из Сан-Мигеля он спасся бегством, и у него был очень плохой послужной список. Он хотел найти укрытие на длительное время – пока все не уляжется. Вероятно, поэтому он и согласился на предложение Нейланда стать его дворецким. Здесь, в тихой деревне, он мог безопасно затаиться. Даже после того, как он убил Нейланда, для него было безопаснее оставаться в «Радостном саду», так как сам по себе факт его внезапного отъезда пробудил бы подозрения. Но он решил улизнуть до того, как ему придется свидетельствовать на суде против Гарсиа. Как я уже говорил, он не смел так рисковать!

– Теперь ему придется оказаться лицом к лицу с Гарсиа, – улыбнулся Рингвуд. – Только теперь их положение поменяется: свидетелем будет Гарсиа, а Бич – обвиняемым. Теперь, сэр, можно ли взглянуть на ваши записи по делу?

– Конечно. Вот они, записанные по порядку. Я с удовольствием предоставлю их вам. Но сначала нам лучше вместе просмотреть их.

Прежде чем двое мужчин закончили, прошло какое-то время, а затем зазвонил телефон Вестерхэма. Он взял трубку и слушал, его глаза блестели от интереса. Положив трубку, он сказал Рингвуду:

– Как я и думал, звонил суперинтендант, и он не терял времени. Гарсиа опознал Берта как Бича, и это было событием! Гарсиа бросился на него и схватил за горло прежде, чем все поняли, что происходит – им пришлось потрудиться, чтобы разнять их. Также суперинтендант рассказал, что они устроили задержанному головомойку – в буквальном смысле. Когда они окончили, вода в тазу стала черной.

– Хм! Тогда все сходится, – сказал Рингвуд и взглянул на часы. – Я хочу успеть на поезд в Сидбери, но сначала я должен заскочить в «Радостный сад» и осмотреть комнату этого малого.

– Я пойду с вами, – вызвался викарий. – Мисс Нейланд будет лучше узнать новости от меня. Не думаю, что Бич попрощался с ней перед тем, как улизнуть с черного хода… Да, входите!

– В приемной констебль Фрум, сэр, – объявила вошедшая служанка. – Он хочет поговорить с мистером Рингвудом.

– Проведите его сюда, – велел Вестерхэм.

Вошел Фрум, он был в форме и с шлемом под мышкой.

– Да? – спросил Рингвуд. – Что у вас?

– Сержант, можно поговорить с вами? – Фрум выразительно посмотрел на Вестерхэма.

– Это касается Берта? – спросил Рингвуд.

– Да.

– Тогда все в порядке. Вы можете говорить при мистере Вестерхэме.

Полисмен снова взглянул на викария, но тем не менее выполнил приказ. Он вынул свой блокнот.

– Отчет, сэр, – сказал он.

– Продолжайте, – кивнул Рингвуд.

Констебль Фрум прочистил горло и прочитал:

– Этим утром я был на службе и следовал инструкциям. Я стоял на главной дороге в Копплсуик, возле почты. В семь минут второго ко мне подошел Джордж Аллен, помощник садовника из «Радостного сада», и сказал, что у него есть сообщение, касающееся убийства мистера Феликса Нейланда, которое произошло пятого августа, ultimo.[14] Я, конечно, уведомил его о правах. Аллен заявил, что после убийства он был опрошен детективом-сержантом Рингвудом, и что сержант спрашивал, не заметил ли он чего-нибудь подозрительного в тот день, тогда он ответил: «Нет». Видел ли он оркестрантов или мистера Нейланда идущих к лесу? Видел ли он, как кто-либо идет туда, в то время как в холле продолжался концерт? На эти вопросы он также ответил: «Нет».

Затем Аллен сделал следующее заявление: «Я еще не говорил сержанту Рингвуду того, о чем хочу сказать сейчас. Отвечая на его вопросы, я говорил лишь то, о чем меня спрашивали. Мне не приходило в голову, что увиденное мной могло быть важным. Теперь же мне сказали (он отказался уточнить, кто именно просветил его) … теперь же мне сказали, что я был бы лжецом если бы не сообщил то, о чем меня не спрашивали (это его точные слова, сержант). Теперь я скажу об этом. В день приема у мистера Нейланда я работал на поле, где были припаркованы автомобили. Это поле было сопредельным…

– Не могу представить, чтобы Джордж использовал такие слова, – улыбнулся викарий.