Преступление победителя

Дождь, похоже, закончился. Сквозь остроконечную полупрозрачную крышу засветило солнце. Преломленный свет проник в зал. Арин следил за тем, как менялось лицо королевы, пока говорил ее брат. Она сощурила черные глаза, обведенные разноцветными тенями, и велела замолчать.

— Теперь я буду переводить, — сказал Арину его дакранский знакомый. — А тебе остается лишь надеяться, что я не совру.

И он передал слова королевы.

— Ты нарушил три наших закона. — Переводчик сделал паузу и показал Арину четыре пальца. — Тебя оставили в живых лишь для того, чтобы ты мог удовлетворить наше любопытство.

— У меня к вам предложение, — начал Арин.

— Нет уж, — покачал головой брат королевы. — Начать нужно не с этого. Мы даже твоего имени не знаем.

Арин представился.

— Губернатор — это валорианский чиновник, — произнесла королева. — Ты валорианец.

Слышать это было мучительно.

— Тебе не отвертеться, — продолжила правительница востока. — Мы о тебе слышали. Арин Гэрранский, который осмелился укусить хозяев за пятку, снова присмирел и сел на цепь. Разве ты не принес императору клятву верности?

— И сейчас я ее нарушаю.

— Легко же ты отказываешься от своих обещаний!

— Разве вы не поступили бы так же ради своего народа?

— Это я переводить не стану, — сказал брат королевы. — Это оскорбление. Я смотрю, у тебя совсем нет чувства самосохранения?

Королева нетерпеливо перебила их. Она хотела знать, почему губернатор Гэррана явился в Дакру, вооруженный валорианским кинжалом.

— Это напоминание, — объяснил Арин.

— О чем?

— О том, что я презираю.

Королева на минуту задумалась. Лицо у нее было более вытянутое, чем у Риши, но в остальном она очень напоминала младшую сестру. Арин невольно вспомнил о принцессе и снова испытал прилив благодарного восхищения, как в первый раз, когда Тенсен только дал ему понять, что Риша и есть Мотылек. Арин обратился к королеве:

— Я знаю, что ваш народ страдает. Я также понимаю, что моя страна слишком мала и не сможет противостоять империи в одиночку. Если бы мне позволили выбирать между востоком и империей, я бы выбрал вас. Позвольте нам стать вашими союзниками.

Королева склонила голову набок:

— И что же Гэрран может нам предложить?

— Мы будем сражаться на вашей стороне.

— А взамен мы, конечно, должны будем защищать ваш чудесный полуостров. Как ты верно заметил, Гэрран — небольшая страна. Ваши солдаты ничего не изменят. И потом, неужели ты хочешь, чтобы твои люди стали пушечным мясом? Даже если так, как мы будем сотрудничать? Наши народы говорят на разных языках.

— Мы выучим дакранский.

Королева недоверчиво приподняла бровь.

— Я вам докажу, — пообещал Арин.

— Что ж, попытайся.

— Хорошо. — Гэрранский губернатор произнес единственное дакранское слово, которое знал. То самое, что брат королевы сказал ему на причале. На лице королевы отразилось удивление, но она не улыбнулась. Услышав следующие слова, Арин подумал, что, наверное, только что оскорбил ее еще сильнее.

— А теперь перейдем к твоему наказанию, — сказала королева.

За то, что он принес с собой кинжал врага, Арина вообще лишили оружия.

За то, что он проник на территорию Дакры, Арину запретили ее покидать.

За преступления против брата королевы пострадавшей стороне позволили самостоятельно выбрать наказание.

— Позже я прикажу тебя казнить, — заявил Рошар, когда проводил Арина в отведенную ему комнату. — Мне нужно решить, как лучше тебя убить.

В изуродованном лице дакрана трудно было найти сходство с Ришей или с королевой. Рошар, видимо, заметил, как внимательно рассматривает его пленник, и оскалился:

— Или придумаю что-то похуже смерти.

Арин отвел взгляд. Рошар выложил на стол вещи Арина: еду, воду, одежду. Но кинжал оставил себе.

— А это что? — Рошар поднял сверток, в котором лежали цветные клубочки.

— Набор для шитья.

Дакран бросил нитки на стол и уставился на пожитки Арина, как будто сложенные вот так, все вместе, они могли дать ответ на трудный вопрос.

— Ты проделал долгий путь.

— Да.

— Из столицы империи. — Рошар помолчал, потом тихо спросил: — Моя сестренка здорова?

— Да. Она…

— Я не желаю о ней говорить. Просто хотел знать, что она в порядке.

— Разве вы с королевой не беседовали о Рише в самом начале, когда мы только вошли?

Рошар посмотрел на Арина как на сумасшедшего:

— Нет, конечно!

— Тогда о чем ты так долго говорил?

— О твоих преступлениях. В мельчайших подробностях.

— Нет, — не поверил Арин, — ты как будто рассказывал историю.

Рошар постучал пальцем по фляжке на столе:

— Ты явно ничего не знаешь о нашей стране, раз приволок с собой это.

— Почему ты не скажешь мне, о чем говорил с королевой?

Рошар продолжил стучать по фляжке, отчего она покачнулась. Наконец дакран ответил:

— Может, это и впрямь была история. Что, если я рассказал королеве о двух рабах в далекой стране и о том, как один помог другому?

— Но ведь я тебе ничем не помог. — Арин вновь вспомнил тот день: вкус пыли во рту, гравий, впившийся в щеку, крики, жгучий стыд.

— Ты спас меня, — сказал Рошар.