Майор Варней остался один на косогоре. Он стоял, обернувшись спиной к кустам, и смотрел на песок. Через некоторое время он взглянул на часы: лунный свет позволял рассмотреть превосходно положение стрелок.
Было четверть четвертого.
«Мы не потеряли времени, – подумал он невольно. – Мы будем в Лисльвуде в четыре часа».
Он достал портсигар и закурил сигару. Он вдыхал дым, и красный огонек выделялся во мраке. Он ощутил вдруг скорое горячее дыхание. Он живо обернулся и встретился лицом к лицу с широкоплечим человеком, одетым в крестьянскую блузу.
– Кто вы и что вам нужно? – процедил майор, не вынимая сигары из рта.
Человек не ответил.
Внезапное появление подобного субъекта в уединенном месте в это позднее время, его мрачное молчание – все это потрясло бы до глубины души человека трусоватого, но безграничная храбрость майора только увеличивалась при опасности.
– Кто вы? – закричал он, бросив сигару и схватившись рукой за свою массивную золотую цепочку. – Кто же вы?… Отвечайте, или я сброшу вас в эту темную яму!
– Берегитесь, чтобы я не бросил вас туда, – отвечал ему хриплый, неблагозвучный голос, который был давно уже знаком майору. – Мне не нужно ваших часов! – продолжал бродяга презрительно. – Я мог бы их взять уже много лет назад, но не нынче… Не нынче… Мне нужны одни вы – ваша душа и тело! Ваше тучное тело и ваша беспощадная и низкая душа! Ну, начнем скорее! Дело идет о жизни кого-нибудь из нас!
Незнакомец схватил майора своей грубой и жилистой рукой, но майор в свою очередь умудрился схватить его за ворот его блузы.
Обхватив друг друга, оба они боролись на узкой дороге, покачиваясь часто из стороны в сторону, то привлекая друг друга к краю пропасти, то отталкивая друг друга от нее. Во время борьбы майор был хладнокровен и боролся с предусмотрительностью опытного борца, он был настороже и пользовался всеми ошибками противника.
Незнакомец, напротив, ободрял себя криками и изрыгал проклятия на искусство майора. Это был дикий зверь, и он был тем ужаснее, что владел даром слова.
– Я вам говорил, – рычал он, задыхаясь, – я ведь вам говорил, чтобы вы береглись, если я вернусь когда-нибудь на родину… Я вас предупреждал и говорил вам правду… А теперь я вернулся!.. Чтобы вернуться, я шел, я страдал, голодал… Я пришел, чтобы покончить со своей несчастной жизнью! Я пришел, чтобы убить вас… И конечно, убью!
Эти слова звучали пронзительно, как крик среди тишины ночи.
Ни вблизи, ни вдали не было ни души, чтобы услышать крики и разнять боровшихся.
– Все те деньги, которые вы добыли интригами, не спасли бы вам жизни, – говорил с озлоблением противник майора. – Все ваши драгоценности не избавили бы вас от моего удара. Я вас ненавижу!.. Как я вас ненавижу!.. Я пришел вас убить, понимаете вы?
Майор не отвечал, но его деликатные и красивые руки сжимали со страшной силой шею злого противника, и его голубые прекрасные глаза светились диким блеском. Молчание его усиливало злобу и ярость незнакомца.
– Вы знаете меня, – восклицал он отрывисто. – Вы знаете меня и знаете причины моей глубокой ненависти! Я вас ненавижу: вы пользовались мной, чтобы достигнуть цели. Я был вашим орудием, и вы стали потом смеяться надо мной, когда достигли цели. Вы проведали тайну моей несчастной молодости и грозили мне ею. Вы узнали, что я застрелил человека около Севаноака, человека, которого я тоже ненавидел, но ненавидел его во сто раз меньше, чем вас! Слышите ли меня?
– Конечно, – отвечал хладнокровно майор.
Искусство и отвага одержали верх: индийский офицер свалил Жильберта Арнольда на дорогу и уперся коленом в его мощную грудь. Но браконьер, впрочем, приготовился ко всему. В ту самую минуту, когда Варней нагнулся, Арнольду удалось вытащить из кармана широких панталон маленький пистолет. Прежде нежели майор мог заметить движение, он уже успел взвести ржавый курок и выстрелил в лицо своего победителя. Индийский офицер, пораженный насмерть, свалился на убийцу и испустил дыхание. Жильберт Арнольд освободился из-под грузного трупа и начал быстро рыться в карманах майора. Он взял его часы, портмоне, наполненный банковскими билетами: майор был очень счастлив в своих пари на скачках!
Затем браконьер с криками дикой радости поволок свою жертву к краю песочной ямы, проводя за собой длинный кровавый след, и бросил тело в пропасть.
В это время цыган, сводивший лошадь под гору, был уже далеко от места происшествия. Он свел экипаж до ската с пригорка, затем погнал лошадь галопом. Лошадь разгорячилась и бешеным галопом понесла экипаж.
– Сегодняшняя ночь, вероятно, последняя в жизни Руперта Лисля, – прошептал Абрагам, прислушиваясь к шуму катившихся колес. – Эта месть, разумеется, не равна преступлению: она слишком слаба. Но все же честнее отомстить хоть как-нибудь убийце, чем пощадить его!
Глава XXXV
Где сводятся счеты
Селение Лисльвуд было взволновано известием о несчастье, постигшем владельца Лисльвуд-Парка.