Преступление и наказание

Good-bye, till we meet then--I embrace you warmly, warmly, with many kisses.	Прощай, или, лучше, до свидания! Обнимаю тебя крепко-крепко и целую бессчетно.
"Yours till death,	Твоя до гроба
"PULCHERIA RASKOLNIKOV."	Пульхерия Раскольникова".
Almost from the first, while he read the letter, Raskolnikov's face was wet with tears; but when he finished it, his face was pale and distorted and a bitter, wrathful and malignant smile was on his lips.	Почти все время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам.
He laid his head down on his threadbare dirty pillow and pondered, pondered a long time.	Он прилег головой на свою тощую и затасканную подушку и думал, долго думал.
His heart was beating violently, and his brain was in a turmoil.	Сильно билось его сердце, и сильно волновались его мысли.
At last he felt cramped and stifled in the little yellow room that was like a cupboard or a box.	Наконец ему стало душно и тесно в этой желтой каморке, похожей на шкаф или на сундук.
His eyes and his mind craved for space.	Взор и мысль просили простору.
He took up his hat and went out, this time without dread of meeting anyone; he had forgotten his dread.	Он схватил шляпу и вышел, на этот раз уже не опасаясь с кемнибудь встретиться на лестнице; забыл он об этом.
He turned in the direction of the Vassilyevsky Ostrov, walking along Vassilyevsky Prospect, as though hastening on some business, but he walked, as his habit was, without noticing his way, muttering and even speaking aloud to himself, to the astonishment of the passers-by.	Путь же взял он по направлению к Васильевскому острову через В-й проспект, как будто торопясь туда за делом, но, по обыкновению своему, шел, не замечая дороги, шепча про себя и даже говоря вслух с собою, чем очень удивлял прохожих.
Many of them took him to be drunk.	Многие принимали его за пьяного.
CHAPTER IV	IV
His mother's letter had been a torture to him, but as regards the chief fact in it, he had felt not one moment's hesitation, even whilst he was reading the letter.	Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитального пункта сомнений в нем не было ни на минуту, даже в то еще время, как он читал письмо.
The essential question was settled, and irrevocably settled, in his mind:	Главнейшая суть дела была решена в его голове и решена окончательно:
"Never such a marriage while I am alive and Mr. Luzhin be damned!"	"Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина!"
"The thing is perfectly clear," he muttered to himself, with a malignant smile anticipating the triumph of his decision.	"Потому что это дело очевидное, - бормотал он про себя, ухмыляясь и злобно торжествуя заранее успех своего решения.
"No, mother, no, Dounia, you won't deceive me! and then they apologise for not asking my advice and for taking the decision without me!	- Нет, мамаша, нет, Дуня, не обмануть меня вам!.. И еще извиняются, что моего совета не попросили и без меня дело решили!
I dare say!	Еще бы!
They imagine it is arranged now and can't be broken off; but we will see whether it can or not!	Думают, что теперь уж и разорвать нельзя; а посмотрим, льзя или нельзя!