Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком

– Спасибо, мадам. Мама будет волноваться.

– Зови меня Розальбой и говори мне «ты», хорошо?

– Да, – кивнула девушка, явно надеясь, что ни одна из этих двух возможностей ей впредь не представится.

– Если тебе будет необходимо с кем-то поговорить, я всегда к твоим услугам, – добавила женщина, вручив ей визитную карточку.

Она снова увлекла Невиля в свой кабинет, как будто этот эпизод давал ей право контроля над его поведением.

– Вы должны проявлять больше теплоты к вашей дочери, – сказала она.

Он хотел было возразить, что исключительно по ее вине ему это не удалось, как вдруг она озадачила его вопросом:

– Почему вы так ее назвали?

– Как?

– Кто же называет свою дочь Серьёзой?

– Почему нет? – пожал плечами граф и подумал про себя: «Вас же нарекли Розальбой».

– Кто серьезна в семнадцать лет?

– Вы погрешили против грамматики. С местоимением «кто» употребляется мужской род.

Гадалка покачала головой:

– Похоже, с вами не все ладно, месье.

– Довольно, мадам. Вы спасли мою дочь, и я вам за это искренне благодарен. Если вы не возражаете, закончим на этом.

По пути к замку Невиль изо всех сил старался вести себя как отец, вновь обретший беглянку-дочь.

– Ты хочешь мне что-нибудь сказать, милая?

– Ничего особенного, папа.

– Почему ты убежала?

– Я просто хотела провести ночь в лесу. Гадалка нашла меня и назвала это бегством. Если бы не она, я вернулась бы в свою комнату на рассвете, и никто бы ничего не заметил.

– Почему ты не сказала этого ей?

– Я сказала. Но она стояла на своем, она считает, что все подростки убегают из дому.

– А почему ты хотела провести ночь в лесу?

– Чтобы узнать, каково это.

– Это было в первый раз?

– Да.

– Ты могла замерзнуть насмерть.

– Я понятия не имела, что так продрогну в сентябрьскую ночь.

Граф подумал, что ему нечего возразить против такого поведения.

– А ты знаешь, что в твоем возрасте я тоже провел ночь в лесу, как ты?

– Да ну?

– Если ты не против, мы ничего не расскажем маме. Не то она разволнуется.

– Хорошо.

Гордый тем, что ему удалось по-настоящему поговорить с дочерью, Невиль расслабился, но тут ему вспомнилось предсказание гадалки. В первое воскресенье октября в замке Плювье должна была состояться знаменитая ежегодная garden-party[1]. Важное светское событие в этом уголке бельгийских Арденн. Об отмене нечего было и думать. Невиль приходил в ужас от одной мысли, что убьет своего гостя. Это предосудительно. И подумать только, что ему предстояло совершить такую оплошность, когда речь шла о самой последней garden-party в Плювье!

Да, семья была разорена; 2 ноября они должны были навсегда покинуть замок. Тем большее значение Невиль придавал этому заключительному приему, на котором собирался восславить семейную честь, в последний раз порадовав своих гостей. Вряд ли убийство одного из них могло этому поспособствовать.

Лопнула шина. Ни отец, ни дочь не умели менять колесо.

– Мы всего в двух километрах от Плювье, пойдем пешком. Я пошлю твоего старшего брата заняться машиной.

Не разговаривать, когда ведешь автомобиль, нормально и даже пристойно: водитель должен быть сосредоточен на дороге. А вот хорошо ли не разговаривать, когда идешь пешком, – вопрос более спорный. Граф силился найти подходящие к случаю слова:

– Расскажи мне про твою ночь в лесу, милая.

– Сначала все было чудесно. Ухала сова, в воздухе хорошо пахло. Я легла на мох, на подушку из опавших листьев, слышала, как пробегают косули. Но очень скоро я замерзла, и все стало враждебным.

– Ты могла вернуться домой хотя бы за одеялом.

– Я поклялась себе, что не вернусь.

Он улыбнулся. Такое пари представлялось ему типичным для подростка.

– А потом пришла мадам Портандюэр. Она дала мне свой плащ, она добрая, но… не знаю, как сказать.

– Я, кажется, тебя понимаю.

– Она искала какие-то особые грибы, которые надо собирать после полуночи.

– Вот как.

– Штучки гадалки, я думаю.

Невиль вспомнил наставление этой женщины: она призывала его проявить интерес к «чувствованиям» дочери. Понадеявшись, что у Серьёзы нет идиосинкразии на это слово, он сделал попытку:

– Расскажи мне про твои чувствования, милая.

– Про мои – что?

– Твои чувствования.

Ему было стыдно даже произносить это слово.

– Извини, папа, этот вопрос смешон.

Успокоившись, он промолчал.

Вдали показалась башня замка, возвышающаяся из самого сердца леса. Граф почувствовал, что дочь разделяет его волнение: как они любили свой дом! Как страдали при мысли, что потеряют его!

Тяжелее всего было пережить, что они утратили возможность защитить это гнездо. В Бельгии не существует закона об охране исторических памятников. Ничто не мешает будущим владельцам снести это здание 1799 года и вырубить окружавший его вековой лес. То, что замок перестанет им принадлежать, – это было еще полбеды, но одна мысль о том, что он будет разрушен, – разрывала им сердце.

– Печально, правда?

– Да.

Было бы недостойным добавить хоть слово. Оба понимали, что в 2014 году скорбь об утрате фамильного замка совершенно неприлична. Чудо уже то, что им удавалось сохранить Плювье так долго, в этом граф де Невиль отдавал себе отчет.