Престол Немедии

Лестница спускалась в узкий короткий коридор, выводивший в оранжерею. Конан мчался, сворачивая в темноте кадки с редкими растениями. По хрусту черепков и проклятьям варвар понял, что его друзья следуют за ним. Выбив ногой хлипкую дверь, варвар с Рингой на руках выбежал в сад и бросился к воротам, понимая, что с такой ношей ему не перелезть через стену. Сзади уже раздавался звон мечей, но киммерийцу было некогда смотреть, кто с кем сражается. Ворота баронского имения были закрыты, но возле них, глядя на мелькание огней в доме, стоял встревоженный привратник, держа за ошейник собаку.

– Открывай! – рявкнул варвар, надеясь взять его на испуг. Привратник, действительно, испугался, но сделал совсем не то, что ожидал Конан, а со страху отпустил пса, который с тихим рыком понесся к Конану. Варвар ловко увернулся, стараясь прикрыть от следующего броска животного неподвижную Рингу. Вместо тревоги Конан ощущал лишь ярость от мысли, что не может дать отпор какой-то собаке. Внезапно между готовящимся к прыжку псом и северянином возник Ревенд. Зверь кинулся на нового противника, целясь клыками юноше в горло. Племянник философа вскрикнул и выставил вперед руки с зажатой в них саблей. В следующее мгновение Ревенд и собака покатились по земле, но по истошному визгу Конан понял, что клинок юноши попал в цель. Вскоре Ревенд поднялся, ощупывая дрожащей рукой левое предплечье, в которое перед смертью успел вцепиться пес.

Тут из-за деревьев на дорожку выкатился Серкл и бодро подбежал к привратнику.

– Ключи! – воинственно заорал тюремщик, размахивая мечом перед носом бедняги. Привратник торопливо отцепил от пояса внушительный ключ и протянул Серклу. Со сноровкой, приобретенной с многолетним опытом работы в Каземате, тюремщик молниеносно отворил ворота и юркнул в темноту. Ревенд и Конан с Рингой поторопились за ним. Вскоре их нагнал Мораддин. По тому, что полугном слегка запыхался, варвар предположил, что туранец за это время уложил по крайней мере шестерых.

В ночном мраке преследователи безнадежно потеряли своих врагов. Варвар и его спутники быстро отыскали в кустах своих лошадей, прислушиваясь к суматошным крикам баронских слуг. Конан уселся верхом на коня, бережно поддерживая снова потерявшую сознание Рингу, остальные тоже заняли свои седла, и стук восьми пар копыт растворился в напоенном ароматами ночных цветов и запахами близкой реки воздухе.

* * *

– Податель Жизни, как болит голова! – жаловалась Ринга, морщась и потирая виски, пока Сезия готовила для нее укрепляющий травяной напиток.

– Ничего, пройдет, – бодро утешал Серкл. – Главное – ты жива, госпожа, остальное приложится.

Девушка-гуль кисло взглянула на жизнерадостного тюремщика и вздохнула. Ингода тут же поспешила вновь окунуть в холодную воду полотенце, которое она прижимала ко лбу рабирийки. Ринга бросила на нее признательный взгляд.

– Да хватит вам вокруг нее суетиться, – с некоторой досадой произнес Конан. – Можно подумать, она совершила какой-нибудь подвиг, по-глупому отправившись к барону.

– У тебя, Конан, нет сердца! – патетически воскликнула Ильма, бережно подавая недавней сопернице мисочку с вкусно пахнувшим отваром.

– Зато у меня есть голова, – буркнул киммериец.

– Если ты устала, Ринга, мы поговорим потом, – предложил Мораддин, на протяжении дня успешно скрывавший от всех свою радость по поводу спасения девушки.

– Нет, у нас мало времени, – Ринга приподнялась на постели и вернула Ильме чашу с напитком. – Может быть, я и сглупила, поехав к Вику – но иначе мы никогда бы не узнали, что случилось с Нимедом. Этот… этот… – Ринга собралась вставить эпитет, определяющий ее теперешнее отношение к Аррасу, но выражаться при Шамсудине ей не хотелось, и она продолжила: – …сам все мне рассказал перед тем, как начать воздействовать на меня своей грязной магией. Оказывается, он нашел в каких-то тайных книгах поклонников культа Сета способ перемещать души людей в чужие тела. Этот индюк так гордился своим открытием, что даже рассказал мне, как это делается. Правда я в это время мечтала о том, как полосну его ногтями по горлу, и все прослушала, – Ринга бесхитростно посмотрела на своих друзей. – В общем, теперь нетрудно догадаться, что барон и его подручный тогда у Эле вселили в тело нашего короля душу и разум другого человека, а душа самого Нимеда, очевидно, была ввергнута в тело подменыша. Поэтому внешность Нимеда осталась прежней, даже жена не смогла бы придраться, но по сути – это другой человек. Они и со мной собирались то же проделать. Этот выкидыш гиены прямо так и заявил – ему, мол, до зарезу необходимо иметь своего человека в Пятом департаменте, и мое тело вполне для этого подходит, – тут Ринга невольно покраснела, вспомнив, что Аррас обещал использовать ее тело не только для этого.

– Говорил же – где чернокнижник, там и какая-нибудь подлянка! – торжествующе сказал Конан.

– И зачем им это было нужно? – поднял брови Мораддин.