Говорит преподобный и по поводу того, с какими именно чувствами должно принимать смерть. Бояться смерти, говорит он, это естественно, потому и извинительно, но трепетать и ужасаться ее не должно. «Боязнь смерти есть следствие преступления, а трепет смерти есть признак неочищенных грехов» (Лествица 6, § 3). Ведь и Христос, Спаситель наш, обнаруживал в Себе боязнь смерти, когда говорил:
Святой Лествичник замечает, что некоторые с недоумением спрашивают: если памятование о смерти так благотворно для человека, то почему Бог благоволил скрыть от нас предведение смертного часа?
«Дивно устрояет этим Бог наше спасение, — говорит преподобный. — Ибо если бы нам был известен час нашей смерти, предузнание ее, то кто подвиг бы себя на покаяние или кто пошел бы в монашеское житие? Не стал ли бы всякий проводить дни свои в беззакониях, наслаждаясь жизнью, и только в день своего исхода покаялся бы во грехах своих?» (Лествица 6, § 9).
Так преподобный рассуждает о неизвестности для всех людей смертного часа. И это вполне справедливо. Ибо действительно, если бы тайная завеса смерти была для каждого открыта, то кто бы стал проводить жизнь свою в
Но постоянное памятование о смертном часе есть не только благо, достигаемое аскетом усилиями и напряжением. Оно есть и дар Божий. Как и все другие блага, например сокрушение сердца, «памятование смерти, — говорит преподобный, — есть дар Божий, потому что часто, бывая даже при гробах, мы не имеем у себя слез и остаемся нечувствительными, а бывает, что когда и не имеем пред собою такого зрелища, приходим в сокрушение» (Лествица 6, § 20).
Воспоминание о смерти для многих кажется занятием тяжелым, скучным, болезненным, отравляющим радость жизни, поэтому многие стараются всячески заглушить в себе это воспоминание смертного часа всякими способами: весельем или житейскими делами. Но нужно заметить, что указанное (тяжелое) настроение при воспоминании о смерти бывает присуще преимущественно тем, кто погряз в житейской суете, кто отдался наслаждениям плоти. Их, конечно, мысль о смерти и лишении всего этого приводит к унынию и даже отчаянию. Но кто с верою постоянно смотрит за таинственную завесу смерти, кто с надеждою мысленно витает в ином мире и его с любовью желает, для того смерть является желанным гостем, несущим за собою разрешение, освобождение от земных скорбей и дающим вечное упокоение.
«Кто умер для греха и мира, тот памятует о смерти и желает ее, а кто еще привязан к миру, тот не перестает злоумышлять сам против себя» (Лествица 6, § 21). Так преподобный Иоанн Лествичник характеризует шестую подготовительную ступень своей лествицы.
«Кто взошел на нее, тот уже не согрешит» (6, § 24), но будет скорее сокрушаться и плакать о грехах своих. А это и даст ему возможность безбедно переступить на следующую, седьмую подготовительную ступень лествицы совершенствования, которая заключает в себе спасительный плач о грехах, растворенный чувством духовного утешения.
Степень 7. Об утешительном плаче
Памятование о смерти имеет непосредственную и живую связь с чувством покаяния, а плач имеет связь с ними обоими. Плач есть плод того и другого — и покаяния, и памятования о смерти, он является признаком высшей меры преуспеяния в этих добродетелях. Поэтому-то плач, как благодатное средство очищения подвижника от греховных скверн, справедливо поставляется преподобным Иоанном Лествичником на седьмой ступени нравственного восхождения. Как же говорит преподобный о плаче?
«Плач есть золотое жало в душе, обнаженное от всякой привязанности и от всех связей... назвать его можно святой печалью, утвержденной в надзоре за сердцем... Плач есть унылость души и такое расположение сердца, в котором оно непрестанно с жаром ищет того, чего жаждет, и, при безуспешности искания, неутомимо его преследует и, громко рыдая, взывает вслед» (Лествица 7, § 1). «Плач есть Божией любовью заматоревшее сетование воспаленной души, которое предшествует блаженному спокойствию» (7, § 1, 52, 53).