Препод

— А мама? — поинтересовался Маршуш.

— Уехала, — лаконично ответил Бари.

Посадив товарищей в гостиной, сам он быстро убежал куда-то в глубину дома.

— Он тебе что-нибудь объяснил? — спросил Авсан у Тара, но тот только отрицательно покачал головой.

— Сказал, что начинается. А что начинается, когда начинается, ничего не сказал.

Тут Ботлер вернулся держа в охапку кучу каких-то предметов, а затем высыпал их грудой на стол.

— Что это? — подтянулся к столу Русавр, но, разглядев, присвистнул от удивления, — это то, о чём я думаю?

— Да, — мотнул головой хозяин дома, — боевые амулеты имперской гвардии. Мать припрятала, но я нашел.

— А ты не боишься, что она тебя потом?.. — уточнил Маршуш, с приоткрытым ртом разглядывая диковинные предметы.

— Не уверен, что это потом будет, если мы их не используем, — ответил Бари, затем принялся амулеты раздавать, заодно сразу поясняя назначение и принцип действия.

— Это защитный, при активации дает личный магический щит на пять минут. А это боевой, выдаёт струю огня на тридцать секунд, можно использовать импульсами либо одной струёй.

— А это? — ткнул пальцем Тар.

— Не трогай! — Ботлер тут же подхватил указанный амулет, надел на себя, — это “Последний шанс”.

— А чего он делает?

— Выкачивает всю ману из ядра умирающего мага и взрывает. Мать рассказывала, у них один применил, там потом воронка метров пятьдесят была. Кучу врагов положил.

— А зачем он тебе? — осторожно поинтересовался Авсан, переглянувшись с остальными.

— Надеюсь не пригодится, — мрачно ответил Бари, пряча амулет под одежду, — на всякий случай, если не получится с Чёрным плащём разобраться так.

— Слушай, так что было-то? — спросил Тар, примеряя розданные амулеты на себя.

Тот что огненный, был в виде браслета на руку, а защитный крепился на манер большой броши.

— Я видел, как Чёрный плащ открыл потайную дверь.

— Это которую? — поинтересовался графский сын, продолжая любоваться браслетом, — ту, что за портьерой у входа в башню? Или за статуей гончей, в тупике на втором этаже?

— Нет, — покачал головой парень, — ты не понял, реально тайную. Он открыл её снаружи, в стене замка. Прямо посреди голого камня.

— Это как? — вновь распахнул рот Маршуш.

— Если бы я знал как, — скривился Ботлер, — просто подошел, хлопнул по стене ладонью, крикнул какую-то непонятную фразу и та открылась.

— И что потом?

— А ничего. Поглядел вовнутрь, затем отошел, ещё раз что-то сказал и та закрылась, хотя, думаю, он её просто спрятал.

— Но зачем ему это?

— Не знаю, но сделаю всё, чтобы его остановить, — с мрачной решимостью произнёс парень, — я не позволю ему сотворить зло.

Глава 22

На следующее утро в Академию я заходил с опаской, ожидая чего угодно. Но на территории всё было тихо, не бегали по газонам и паркам неизвестные монстры и ожившие старые хозяева замка, не лезли из открывшихся проходов разномастные черти, а в небе над замком не возникали мистические знаки, сулящие гибель и разрушение.

К месту, где открывался проход, я приближаться не стал, так, издалека поглядел, убедившись, что стена на месте. И, окончательно успокоившись, отправился в аудиторию.

Стоило, конечно, предупредить ректора, что такая ерунда произошла. Но, как-то не хотелось опять говорить, что у Академии проблемы и опять из-за меня. К тому же, не факт, что проблема есть, ну открылся проход и закрылся обратно. Что такого? С момента как тут Академия сидит, столько времени прошло. По идее любая тварь уже сдохнуть должна была, если там и была когда-то. Может и обойдётся.

Занятия тоже начались как обычно. Первую пару была каллиграфия, где студенты учились правильно выводить магические руны, затем пара истории магии, где мы поговорили о периоде до Катаклизма. Вернее разобрали некоторые полулегенды, описывающие то время. Со скепсисом я к ним относился в первую очередь потому, что историки слишком уж явно идеализировали тот период и древних магов в частности. Чувствовалось это в манере изложения, в описаниях, в личностной оценке, которой грешили многие авторы. Не люблю такое. История далеко не всегда приятная штука, но сознательно, в угоду моменту, замалчивать те или иные события, либо их перевирать, я считал преступным. Какая бы ни была история, хорошая или плохая, но она именно такова.

Мы почти уже закончили, как вдруг, минут за пять до конца пары, по Академии пронёсся тревожный, резкий и долгий звук сирены. Дёрнувшись, я поднялся, с удивлением глядя на на дверь аудитории, остальные студенты тоже вздрогнули, нерешительно оглядываясь. Самым нервным оказался Ботлер, сидевший на задней парте. Он, глядя на меня, подскочил так резко, что стул, на котором он сидел, с грохотом опрокинулся на пол.

— Спокойно, Бари, — выставил я ладонь, — ничего страшного ещё не произошло. И даже если произойдёт, в Академии есть преподаватели и они вас защитят. Волноваться не о чем.

— Да я, не… — парень с досадой поморщился, переглянулся с соседом и, подняв стул, нехотя опустился обратно.