Преобразователь

— Что ты будешь делать?

— Не беспокойся об этом.

Она нахмурилась, но не настаивала.

— Я могу как-то помочь?

— Твой друг из Лиги. Можно встретить его этой ночью? Мне нужна его помощь утром, — и, может, носилки, но они были в комнате недалеко от кровати Тали.

— Я попробую. Он работает с рассвета до заката, так что уже должен быть свободен. Я постараюсь уговорить его встретиться с тобой.

— Встретимся у «Таннифа» в три часа.

— В три. Хорошо, — она обняла меня, и я всхлипнула.

Я переодела форму Тали, облачилась в свои вещи и покинула маленькую, но уютную комнату Айлин. Пустота внутри была не от голода.

Я шла к Зертанику. Дождь кончился, влажные улицы блестели в последних лучах солнца. В темных углах камни словно истекали кровью. Зертаника не тревожило состояние учеников, но его интересовало, как много денег я могу ему принести. Это могло мне помочь.

Впереди виднелись его стена и фруктовые деревья, и моя смелость угасала. Хотела бы Тали, чтобы я так делала? Меняла ее боль на чью-то еще?

— Ниа? — тихий голос послышался из теней впереди.

— Халима?

Она подбежала ко мне, обвила ручками мою талию.

— Я тебя нашла! Нашла!

— В чем дело? Данэлло? Близнецы?

— Все они, — она посмотрела на меня огромными покрасневшими глазами. — Скорее, Ниа. Тебе нужно спешить.

Я посмотрела на магазин Зертаника, на ярко горящий купол Лиги, возвышающийся вдали. Времени было мало, кто знал, сколько я буду искать пинвиум, чтобы спасти Тали?

— Не могу… моей сестре нужна моя помощь.

— Как и моим братьям, — она притянула меня ближе. — Я думаю, что они умирают, Ниа, и я не знаю, что делать.

ДЕСЯТЬ:

Нет! Такого не могло быть. Я хотела бы сжаться комочком и рыдать до рассвета, но это не помогло бы.

— Халима, они не могут умирать. Близнецы почти не брали боль, — но Данэлло взял. Много.

— Им больно. Данэлло не просыпается, пока не потрясешь его очень сильно.

— Где ваш папа?

— Работает двойные смены, чтобы мы смогли исцелить их в Лиге.

Я скривилась. Без пинвиума толку от его работы нет.

— Халима, сейчас я не могу.

— Должна! Ты дала им боль. Ты можешь ее забрать.

Я посмотрела на башню с часами на площади рынка, их было еще видно в лучах уходящего солнца. Я должна встретить Айлин и ее друга в кофейне через пару часов. До дома Данэлло отсюда идти пятнадцать минут, а потом в «Танниф», куда идти оттуда еще полчаса. Времени не хватало, меня могли еще и остановить по пути.

Я опустилась на колено и положила ладони на ее плечи.

— Халима, мне нужно, чтобы ты подождала здесь, пока я не закончу.

— Ты нужна им сейчас.

— Знаю, но я нужна и сестре, я не могу помочь всем сразу. Я должна сначала кое с кем поговорить, а потом мы пойдем к твоим братьям.

Нельзя было перемещать боль их отца. Но тогда им пришлось бы остаться на улице? А если она потеряет братьев? Кто будет заботиться о ней, пока папа на работе?

Я обняла ее.

— Я вернусь, обещаю.

— Хорошо, — она села на ступеньку возле магазина и обхватила руками коленки. Когда-то у нас был щенок, и он любил ждать на ступеньках, когда мы вернемся из школы. У него был такой же взгляд по утрам, когда мы уходили.

Я пошла в магазин Зертаника, это место было одним из немногих открытых, где не подавали еду и напитки. Возрастная блондинка сидела за стойкой. Предательница. Она улыбнулась фальшиво, когда я вошла.

— Чем могу помочь?

— Мне нужно поговорить с Зертаником.

— Простите, но он не доступен. Я могу что-то сделать?

— Скажите, что здесь Мерлиана.

Ее улыбка пропала, она вскочила, словно ее стул горел.

— Подождите здесь.

Я послушалась, ощущая напряжение. Лицо Тали вспыхивало в голове, как и улыбка Данэлло.

Женщина вернулась.

— Сюда, пожалуйста.

Я прошла в комнату, в этот раз озаренную голубыми и желтыми стеклянными лампами, трепещущими в углах. Зертаник сидел в кресле и ухмылялся.

— Рад видеть тебя снова, дорогуша. Тебе идут эти косы.

— Мне нужен пинвиум, — а еще разбить все четыре лампы об его голову, но это могло подождать.

Он улыбнулся, но я не знала в этот раз, что скрывается за улыбкой.

— Пинвиум редкий, дорогуша. Сколько ты за него заплатишь?

— У меня есть девять оппа, — а еще три дени, что мне заплатил Данэлло, но это вызвало бы смех.

Он все равно рассмеялся, и я сжалась.

— Я могу получить девятьсот за оставшееся. Может, больше.

Он не продал бы его. Пинвиум был очень ценен.

— Кого мне нужно исцелить?

— Это важно?

Нет. Я не была настоящим целителем, но я подходила для торговцев болью. Я могла спасти Тали. Это было важно.

— Сколько у вас пинвиума?

Он вскинул брови.

— Это кто у нас такой жадный?

— Сколько боли он поместит?

— Не так и много. Пинвиум не чистый. Он даже без формы, его не продать. Это скорее отходы от производства.

— Сколько?

— Небольшие раны. Нужно два обломка для сломанной кости, может, четыре для поврежденного органа.

Четыре перелома, два органа и кровотечение для Тали. Три ребра для близнецов. Нога и рука для Данэлло. И множество порезов и синяков для всех. Не меньше тридцати. Тридцать пять, чтобы подстраховаться. Я могла не заметить все раны Тали, как не видела кровотечения, пока мне не показали, как их найти.

А рыбак?

Я не могла сейчас о нем думать.