Преображение любовью

Элис не подозревала, что лектором будет Титус. Он вышел из тени и стал перед ними в самом центре "орхестры", круглой площадки перед сиденьями, где почти две тысячи лет назад стояли актеры. Луч солнца, пройдя через одно из окон, ярко осветил именно то место, где стоял Титус, заливая его расплавленным золотом. Любой другой выглядел бы, стоя здесь, маленьким и потерянным, но его высокая, статная фигура вполне соответствовала сцене, и все быстро перестали болтать.

Сначала Титус рассказал об этом здании. Он говорил, почти не повышая голоса. Все слышали его превосходно, потому что акустика была отличная. Он прекрасно владел речью, держал всю аудиторию в напряжении.

Его с интересом слушали не только туристы с парохода, но и остальные посетители. Маленькие школьницы, которые, видимо, не понимали ни слова, тоже уселись с другой стороны амфитеатра и терпеливо ждали конца лекции.

Титус заканчивал свое выступление, и Элис ожидала, что он уйдет, но тот улыбнулся странной, иронической улыбкой и сказал:

- Может, вы захотите послушать стихи, как это было во времена римлян только этот сонет был написан на много сотен лет позднее.

Он начал читать глубоким и красивым голосом любовный сонет Шекспира.

Слушатели напряженно замерли; голос Титуса поднимался к самому верху театра и замирал вдали. Когда он прочитал последние строки:

...А если я не прав и лжет мой стих,

То нет любви - и нет стихов моих!

То на мгновение воцарилась тишина, так как каждый старался осмыслить слова сонета, потом вдруг грянули аплодисменты. Дети, поняв, что все закончилось, тоже начали хлопать в ладоши. Чтобы разрядить атмосферу, кто-то засмеялся, заметив, какие воспитанные девочки и как хорошо они себя вели. Все встали и начали спускаться вниз по ступенькам. Несколько человек остановились в центре и тоже начали декламировать стихи, но умолкали, прочитав лишь несколько строк. Они чувствовали себя неловко после великолепной декламации Титуса. Коротко поклонившись, он ушел, пока еще длились аплодисменты. Он ни разу не взглянул в ту сторону, где сидела Элис.

Она оставалась неподвижной и не сводила взгляда с того места, где стоял Титус. В ушах все еще звучал его голос. Он ни разу не взглянул на нее, пока читал лекцию, а все время обращался к нижним рядам аудитории. Но сонет Шекспира был предназначен только для нее, Элис была в этом совершенно уверена. Каждое слово, каждое предложение разрывали ей сердце. Она сидела очень тихо, холодная, как камень, из которого был построен этот театр. Ее пальцы намертво вцепились в край сиденья. Так вот, значит, чего он ожидал от нее - любви, которая "не знает убыли и тлена", любви, длящейся вечно!

А она подвела его при первом же препятствии, возникшем на их пути. У Титуса тоже была мечта, и она, Элис, убила ее!

Сегодня он все объяснил ей, он продемонстрировал ей, как больно бывает, когда предают, как ее уход ожесточил его и лишил всех иллюзий. В его голосе звучала горечь, возможно, никто больше не заметил ее, но Элис легко уловила.

Ее сердце было полно горечи, она сожалела о своей глупости, раздражительности и самонадеянности, заставивших ее поспешно покинуть Титуса. Она решила, что может спокойно ждать, когда он придет, чтобы вернуть ее к себе в дом, а сама была слишком горда, чтобы сделать первый шаг! Ей нужно было больше доверять ему, верить в его любовь и преданность. Она должна была понять, что он обязан выполнить все, что требует от него долг чести, и помочь своему сыну.

Сердце Элис было заполнено таким отчаянием, что просто исходило кровью. У нее не было даже слез. Она спрашивала Титуса, почему он так ее ненавидит, и теперь получила от него ответ. Она окончательно потеряла его. Теперь он так глубоко похоронил свою любовь, что ему не оставалось ничего иного, как только презирать ее!

Итак, все было кончено. Для Титуса. Но для нее настоящие муки только начинались.

Глава 7

- Элис, Элис, твоя тетушка волнуется. Ты что, плохо себя чувствуешь?

Джек Рид слегка встряхнул ее за плечо, и только тогда Элис поняла, что он стоит рядом с ней.

- Что? - Она нахмурилась и потрясла головой, как бы приходя в себя. Нет-нет, со, мной все в порядке.

- Здесь солнце, Элис. Давай передвинемся в тень.

Она послушно поднялась на ноги, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и ей пришлось ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Он обнял ее за талию. С минуту они постояли. Элис несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

- Ну как, все прошло?

Она кивнула головой. - Хорошо, тогда будем осторожно спускаться вниз. Становись на каждую ступеньку.

Она забралась очень высоко, и поэтому дорога вниз была ужасно долгой. Ноги у нее подкашивались, и бедному Джеку пришлось помогать ей так же, как она часто помогала тете Луизе. Когда они наконец спустились, Элис сказала:

- Мне очень стыдно. Должно быть, жара так на меня подействовала.

Он испытующе посмотрел на нее.

- Больше похоже на то, что ты перенесла шок. Но шляпу тебе действительно надо носить.