Преображение

Но всё это, в принципе, годно. Интересный контент. Им вполне можно насладиться, выбрав любую из сторон. Другой вопрос, какая сторона тебе больше по душе. С чем ты готов согласиться, что для тебя приемлемо, а что нет. Можно подыграть, конечно, интересному Искусственному Интеллекту Райтера Пеппина. А можно отказать. Ведь сам по себе его персонаж отвратителен. По крайней мере для меня. Рассуждения про очищающий хаос, которыми разбрасывался его незакрывающийся рот ещё во время первого знакомства, вызывал у меня рвотный рефлекс. "Свобода", "равенство", "братство" и прочие лживые лозунги любых революций, перекраивающих устоявшийся социальный строй, я ненавидел. Не потому, что рассуждения про "свободу" и "равенство" плохи сами по себе. А потому, что в большинстве случаев за подобными лозунгами скрывалась банальная борьба за власть. Кто-то желал большей власти, чем имел, и был готов жертвовать чужими жизнями ради этого. Но самую лютую ненависть во мне вызывало то, что следом за каждой революцией неизбежно шла гражданская война. Тысячелетняя история человечества неоднократно подтверждала это. После успешных переворотов, после получения доступа к государственной кормушке, бывшие революционеры не удовлетворялись лишь грабежом. Они начинали геноцид тех, кто с ними был несогласен. Кто не принял новую свободу и новое счастье. Всё старое должно было быть разрушено — это главный лозунг победных революций. Ради этого пусть сын идёт против отца. Пусть братья стоят по разные стороны баррикад. Пусть убивают друг друга граждане одного государства. Ведь это и есть очищающий хаос — уничтожение старого и насаждение нового при помощи остро отточенного штыка.

Нет, новую свободу на собственном штыке я не понесу. Я уверен, стоит заговорщикам победить, история нового дивного мира станет калькой с мира не нового и не дивного. А значит, я не стану помогать тем, кто намерен устроить хаос.

— Ну, и? — Райтер Пеппин совершенно не устал прожигать меня взглядом.

— Дорогой мой Райтер, — минус в "репу" я не отхватил каким-то чудом. Наверное, одного уничижительного тона недостаточно. Надо оскорбить, чтобы сработало. — Ты — тупорылый имбецил…

Потерян 1 балл личной репутации с неигровым персонажем "принц Райтер Пеппин". Персональная репутация: -2/10

— Во! Уже другое дело. Но не суть… Что ты — бестолковый балбес, я уже понял. Но не это главное. У меня стойкое ощущение, что ты причастен к убийству своего старшего брата. Не ты ли открыл дверь в королевские покои? Не ты ли впустил убийцу? А может, это сделал твой подхалим — Айден Никол?

К моему удивлению, Райтер Пеппин рассмеялся. Не набросился с кулаками, что соответствовало бы виртуальному психотипу, а засмеялся.

— Конечно же я причастен к смерти брата. А как мне ещё было устранить его с пути? Он — не мой отец. Он — не мямля. Он не стал бы корчиться в душевных муках. Он бы противился изо всех сил… Но твои предположения про трусливого жирдяя оскорбительны. Ты думаешь, я бы стал о чём-то договариваться с лакеем? С этим бесхребетным червяком, трясущимся при виде собственной тени? Я думал, ты окажешься более сообразительным.

— Так это ты убил собственного брата??? — ответ меня удивил. Как на предателя, я ставил на церемониймейстера, после всех озвученных новостей. Но слова Райтера немного выбили меня из колеи. Слишком уверенно он себя вёл.

— Марать руки самому? Ты ещё глупее, чем я думал, — фыркнул Райтер Пеппин.

— И тем не менее?

— Хорошо. Расскажу, если ты настаиваешь. Пока был жив Райкард, мои шансы занять трон были невысоки. Зато теперь они заметно улучшились. И уже нет смысла что-либо скрывать…

— Ваше Высочество, не думаю, что стоит рассказывать "непосвящённому" больше, чем необходимо, — начал было граф Лаури.

— Что сделано — то сделано, — по-шекспировски ответил Райтер Пеппин. — Назад дороги нет ни для кого из нас… Виктор, расскажи Серому Ворону.

Тихоня Виктор Люциус, незаметно притаившийся за краем стола, равнодушно уставился на меня. Буравил взглядом, не обещающим ничего хорошего, а затем стащил с правой руки перчатку и щёлкнул пальцами. В его ладони начало зарождаться кроваво-красное марево, превращавшееся в сгусток непонятной плотной слизи. Оно достигло размера теннисного мяча и принялось вращаться вокруг своей оси.

— Нужна демонстрация? — он лениво повернул голову в сторону Райтера Пеппина. И тот утвердительно кивнул. — "Непосвящённый", подойди ближе… Да, ты, ты, — Виктор Люциус поманил Кортика левой рукой. Тот, сидевший тише воды ниже травы, недоверчиво посмотрел на меня, затем поднялся со скамеечки и сделал первый шаг к столику.