Премьера без репетиций

Кравец сделал себе подобие амбразуры в стеблях кустарника, проверил секторы обстрела. Внимательно осмотрел карабин, положил рядом запасную обойму, поудобнее подвинул кобуру с пистолетом, поправил кинжал. Потом проконтролировал себя – осечки быть не должно. Вытянул руку и зажмурил глаза. Почувствовал легкую дрожь в пальцах. Сказывалось напряжение. Пришлось еще хлебнуть из фляги, чтобы успокоиться…

Барковский не дурак. Ему есть что спасать. Себя он очень любит и щенка своего. Да и остальные прелести жизни – тоже. Поэтому должен он хоть на немного опередить русских. Сколько же времени отпустит судьба ему, Кравцу, на то, чтобы разбогатеть? Минут за десять вполне можно управиться. Придется пану поделиться с ним, с Кравцом. А потом пусть все идет к черту. Он найдет способ, чтобы возвыситься над толпой. Какой именно, он еще не знал, но ведь должна же судьба ему улыбнуться? Судьба, она тоже деньги любит…

Интересно, тянет ли пан за собой этого малого? Должен. Что он ему сказал, когда все отошли? М-да, а парень-то все равно – агент НКВД. В этом никаких сомнений не оставалось. А хитрый пулковник перехитрил сам себя. На такой эффект и было все рассчитано. Хитер, видно, тот контрразведчик, который готовил этого лайдака. Да и сам мальчишка тоже не промах. Как все ловко подстроил! Скорей всего сумасшедший не был каналом связи – слишком ненадежно. Вероятно, из-за того, что такого канала не было, парень именно с ним и передал ключ с запиской.

Ну, да ладно. Это все интересно теперь Кравцу лишь как развлечение…

Кравец попробовал, как ложится цевье карабина в сделанную им рогатку, и остался доволен. Теперь каждый, кто идет по тропе, может наверняка получить пулю в лоб или затылок. Все зависит от его, Кравца, желания…

Вдалеке тонко пискнуло. Какая-то пичуга, испуганная неосторожным человеком, вскрикнула и полетела над болотом.

«Идут», – понял Кравец.

Но кто?..

10.05. Болота

…Чевк-чавк, чевк-чавк…

Они идут по болоту. Но это совсем не та тропа.

…Чевк-чавк, чевк-чавк…

Противно – вода под ногами холодная, грязная.

Из деревни вышли быстро, но без паники. Чеслав незаметной тропинкой, по которой они и пришли в деревню, вывел назад, к болоту. Но потом они не свернули, как тогда, а пошли прямо. Здесь почти не было пружинящего настила мха. Под тонким слоем воды и грязи ноги чувствовали опору – гать.

…Чевк-чавк, чевк-чавк…

Алексей шел в середине цепочки. Сзади слышал ровное дыхание Барковского. Впереди легко шагал молодой пан. Первым, время от времени щупая дорогу в болотной грязи длинной слегой, шел Чеслав. За плечами у него висел немецкий ранец.

Что там может быть?

Уже ясно, что назад, на остров, они не вернутся. Тогда что Барковский мог захватить с собой? Личные вещи? Вряд ли. Не те люди. Золото? Слишком легко идет Чеслав. Что-нибудь антикварное? Но что положишь в узкий ранец? Нет, не то. Бумаги?

Бумаги… Пожалуй, именно так. Но бумаги, которые имеют очень высокую цену. Посмотреть бы хоть одним глазком…..Чевк-чавк, чевк-чавк…

Когда же кончится эта противная грязь? Ладно, о бумагах подумаем потом. Пока надо разобраться, что будет дальше. Главное – банды уже нет!

Вон какая стрельба была слышна. Здесь их всего девять. Точнее, восемь. Он, Алексей, не в счет. Только непонятно, куда делся Кравец? Его, кажется, не было и в деревне.

Сзади не стало слышно дыхания и шагов Барковского. Алексей оглянулся. Полковник остановился и что-то говорил двум замыкающим. Те неохотно начали расстегивать подсумки. Значит, еще один заслон оставляет. Шестеро.

Наконец-то они вышли на твердое место. И тропинка удобная, широкая. Почти проселок.

Тихо. Выстрелов совсем не слышно. То ли очень далеко, то ли уже все закончилось. Наверное, наши уже пошли по следу.

Группа немного прошла по молодому сосняку и остановилась.

Чеслав оглянулся, вопросительно взглянул на Барковского. Тот, грубо отодвинув Алексея, подошел. Говорили они тихо, но Алексей смог услышать.

– Это и есть развилка. Здесь договаривались…

– Сколько нам еще идти? – Барковский посмотрел на часы.

– До обеда успеем…

Полковник с раздражением заметил:

– Все обедают по-разному. Я в три пополудни. Говорите точнее!

– До трех и должны там быть. Если ждать долго не придется.

– Ждать? Мы не можем позволить себе остановок. Вперед!

Чеслав дал сигнал продолжать движение.

Группа снова повернула к болоту. Опять по сторонам тропы потянулся кустарник, чахлые, низкие березки.

…Они прошли всего несколько десятков шагов.

Сухо стукнул выстрел. Сзади раздался слабый, едва слышный стон. Все застыли. Алексей оглянулся и увидел удивленное и необыкновенно бледное лицо Барковского с расширенными глазами. Словно не веря, он прислушивался к самому себе, силясь понять, что же такое произошло и происходит там, внутри. Губы его дрогнули, будто хотел что-то сказать. Глаза открылись еще шире. Он молча и тяжело начал валиться на Алексея…

10.05. Живунь

Сквозняк гулял по комнате. Стучал неплотно притворенный ставень. Тихо и редко поскрипывала дверь. И даже свет, скупой серый свет осеннего дня, струился по комнате темной траурной, полупрозрачной тканью.