Прелести анонимных диалогов (СИ)

— Да, думаю, что она всю ночь усердно готовилась!

После этого он незаметно подмигнул мне и, аккуратно вытерев рот салфеткой, встал из-за стола, оставив меня в окружении старых профессоров злобно сжимать в руке вилку.

Постаравшись привести свои мысли в порядок и сосредоточиться на предстоящей лекции, я медленно вдохнула и выдохнула, а потом попыталась вспомнить хоть что-нибудь из той лекции, которую мне на почту прислал Глеб.

При мысли о нем внутри что-то жалобно и укоризненно заныло. Я так привязалась к нему, даже, как мне казалось, чересчур… А ночь провела с другим мужчиной… Это как-то… Не честно. После этой мысли грусть заботливо окутала сознание, мешая не то что сосредоточиться… Эта самая совесть, которой утром я не дала «высказаться», радостно набросилась на меня, принявшись грызть, грызть…

Аплодисменты при появлении основного профессорского состава конференции вырвали меня из моих размышлений. Группа людей в деловых костюмах, среди которых был и Иван Андреевич, поднялись к пьедесталу и заняли первые ряды. Мой преподаватель сел прямо передо мной, буквально заслонив меня широкой спиной. На какое-то время мне стало так спокойно… Но ровно до тех пор, пока ректор местного педагогического университета не назвал мой ВУЗ и не представил Ивана Андреевича.

Он легко поднялся и…. Улыбнулся, мило пошутил, от чего по залу прокатился легкий смех. Я невольно залюбовалась, подумав, что есть в нем какое-то удивительное очарование, манящее всех вокруг. И он об этом прекрасно знает, ловко этим пользуясь. Была ли прошлая ночь результатом его продуманного плана. Я была жертвой хитрой госпожи Фортуны, которая вечно сопровождает этого мужчину? Хотя, как мне кажется, в тот вечер он мог уйти с любой красоткой, и я тут совершенно ни при чем.

— … Васильева Софья. Она подготовила для нас лекцию на тему «Философии религии», а так же дополнение в отношении философии религии к искусству.

Зал наполнился аплодисментами, и Иван Андреевич, тоже аплодируя, отошел из-за кафедры, уступая место мне. Сердце заколотилось, как всегда бывает у меня от волнения. Я шагнула на пьедестал, заняла свое место за кафедрой и, разложив на ней пустую папку для вида, ведь распечатать лекцию я так и не успела, чуть подняла подбородок, оглядела зал и, остановив свой взгляд на моей преподавателе, с готовностью выдохнула…

И замерла, чувствуя, как по спине пробежал холод.

Иван Андреевич не знал, какая тема моей лекции. За всю поездку он так ни разу не поинтересовался темой доклада. А я ему не говорила. Это мог знать только…

========== Глава 8. ==========

Свой внутренний голос мы слышим только если вокруг наступает полная тишина, или же если он вопит, как ненормальный. Второй вариант, к сожалению, случается только если уже поздно. Слишком поздно, чтобы как-то спасти ситуацию. И получается, что ничего хорошего от этого внутреннего голоса ты не слышишь.

«Боже, какая же я дура! Дура! Дура…» — твердил мой внутренний голос в тот момент, когда вся аудитория уставилась на меня в немом ожидании, изредка покашливая от нетерпения, а Иван Андреевич, похоже, догадался, что проговорился, судя по тому, как сменился его взгляд, устремленный на меня. Представляю, что сейчас отражается на моем лице. Искренне надеюсь, Иван Андреевич, ваш внутренний голос твердит вам то же самое.

Кажется, я промямлила какие-то извинения. Кажется, что я спустилась с невысокого пьедестала прямо к узкому проходу между сидящими. Я не помню точно, как это было, потому что не в силах была выносить больше этот чертов внутренний голос. И, закрыв при этом, почему-то не уши, а глаза, я торопливым шагом покинула конференц-зал, стараясь не обращать внимания на удивленные и возмущенные возгласы.

И когда я оказалась на улице, мой треклятый внутренний голос, наконец, сменил пластинку. Ну и что ты будешь теперь делать? Что вы, герои слезливых мелодрам, пытаетесь нам, зрителям, читателям, доказать или показать, когда, повинуясь порыву обиженной души, несетесь невесть куда, лишь бы убежать от собственных проблем, от собственных ошибок?! Скажите мне, пожалуйста, хоть у кого-нибудь это получилось?! Если да, то я готова ждать инструкции, как это все сделать, потому что я реально не представляю, как поступить в такой ситуации!

Умненькая Соня, надежда университета, хоть и поневоле, мастерски закрыла бы на это все глаза и, собрав волю и силы в кулак, блистательно прочла бы доклад, всем на свете показав, кто в доме мамочка.

Но я уже поступила как глупая Соня. Которая в первую очередь слушает не мозг, а какой-то другой, видимо, очень глупый орган. И теперь, когда хочется в кои-то веки обратиться к мозгу, воззвав к «умной Соне», он показательно молчит. А сердце, судя по всему, намекает, что так далеко мы еще не заходили. Угадайте, где я оказываюсь? Правильно — в полной ж…

— Соня!

— Твою ж… — ругнулась я, плотнее кутаясь в длинный свитер и, свернув направо, торопливо зашагала прочь от обладателя голоса, окликнувшего меня.

— Ты же простудишься!

А вы, судя по всему, успели в номер сходить, за курткой. Урод.

— Соня!