Прекрасный инстинкт

Когда у Кэннона и меня вообще было время побыть наедине? Подумайте об этом — мы познакомились, жили и встречались в туристическом автобусе, где были еще четверо парней, один из которых весьма впечатлительный, любопытный и любящий лезть в чужие дела, но которого я просто обожаю. Затем мы купили дом с еще одним домиком на расстоянии десяти футов от задней двери, оккупированный… смотрите указание на вышеупомянутую Любопытную Варвару.

Альма всегда поблизости, проверяет Коннера дважды в день, и я более, чем уверена, что Вон и Брайсон думают, что они живут здесь.

Как и в былые времена, я и Кэннон превратили в соблазнительную, запретную игру поиск времени, чтобы остаться наедине благодаря телу, действующему на подсознании, и сигналам, которые подаем взглядами, и с виду невинным фразам со скрытым смыслом на языке, который понимаем только мы двое. Мы в совершенстве владеем языком косвенных намеков.

Поэтому шутка, которую мы слышим чаще всего, обычно имеет несколько вариаций на тему «когда вы нашли время, чтобы зачать детишек?»

Я могу сказать с точностью до минуты, когда это произошло. Не то чтобы я когда-нибудь стану болтать об этом, но это было приблизительно в 2:15 утра шестнадцатого сентября прошлого года. Дома, кроме нас, никого не было. Я проснулась от тихого шума грозы и подумала, что же может быть лучшим подарком на день рождения для моего мужа?

Мы зачали наших дочек в его день рождения под ритм тихой грозы за нашим окном и сегодня, седьмого июня, им исполняется год.

Я лихорадочно тружусь, стараясь убедиться в том, чтобы персонажи Йоу Габба Габба (прим.: от англ. Yo Gabba Gabba — обучающее телевизионное шоу для детей) размещались на каждом свободном пространстве кухни и задней веранды, в то время как девочки дремлют, и вместо того, чтобы сердится, они будут на вечеринке веселыми. Папочка убежал, чтобы забрать торты — что-то о том, что пусть каждая из них получит свой собственный для исследования или разрушения — а я молюсь, чтобы у меня хватило времени принять быстрый душ, прежде чем объявится любящая толпа.

Или Коннер.

Он такой пронырливый.

— Привет, сестра! — что касается Коннера, обычно его громкость где-то на уровне пятнадцати децибел, но сейчас она достигает всех двадцати пяти. — Где мои крошки?

В этот момент он двигается в направлении коридора, когда кричит это.

— Коннер! — я нацеливаю на него взгляд суженных глаз и, не успев положить не до конца приготовленный хот-дог на тарелку, тычу им в его сторону. — Потише. Девочки будут раздражительными, если не поспят. И я знаю, что ты пытаешься разбудить их! — я тихо шиплю. — Я серьезно, мистер!

— О, ты слышала? — он прикладывает ладонь к уху, широко раскрыв от удивления глаза. — Думаю, я слышал своих крошек.

Упоминала ли я о том, что Коннер считает, что его племянницы лучше, чем все рыбки мира?

— Нет, приятель, я не слышала.

Так и знала! Стоило отвернуться на секунду, и он уже испарился! Быстро сполоснув руки, я направляюсь в их комнату, но останавливаюсь, прислушиваясь к звукам, доносящимся из радионяни.

— Доброе утро, именинница София, — воркует он, и она отзывчиво и счастливо гукает в ответ.

Упоминала ли я о том, что девочки считают своего дядю самым лучшим человеком во всем мире?

Я имею в виду, они любят меня и обожают своего папочку, но Коннера? Вы просто должны это увидеть, чтобы понять.

— Скажи своей придирчивой маме Бетти, что ты уже проснулась. Хорошо, София? Ты очень, очень милая кроха, моя малышка. У твоих мамы с папой карие глаза, а у тебя — голубые. Вот как я понимаю, что ты моя малышка. София Коннер Кармайкл, королева взбалмошных детишек.

Ее второе имя Анна, и, разумеется, ее фамилия Блэквелл… но не суть важно.

— Мама Бетти сказала, что я могу менять твой подгузник при условии, если буду делать это на полу, так что вперед.

Она что-то лепечет ему, в то время как я прислушиваюсь. Никакого глухого удара не следует за этим, а это значит, что он осторожно положил ее. Затем доносится звук отрываемой липучки, как он дует ей на животик, уткнувшись лицом, хихиканье годовалого ребенка, как открывается крышка банки с салфетками… Кажется, у них все хорошо. Он сотни раз наблюдал за мной, не желая ничего, кроме как довести до совершенства умение заботиться о них.

— Папа дома! — Кэннон кое-как заходит, и я спешу к нему, чтобы спасти один из раскачивающихся тортов.

Я крепко целую его.

— Привет.

— Девочки все еще спят? — он подергивает бровями.

— Ты мне скажи, — я прижимаю палец к губам, чтобы он помолчал.

—Ты проделала прекрасную работу, София. А теперь давай попытаемся не разбудить твою сестренку, — доносится из радионяни заговорщицкий голос Коннера. — Будет очень плохо, если мы пощекочем ее ножку, София, поэтому мы не станем делать этого. И нам не следует дуть ей в лицо или раскачивать ее кровать.

— Скоро вернусь, — он кладет торт на столешницу и удаляется дальше по коридору. — Привет, Кон, чем занимаешься? — он тихо смеется. — Привет, милая София, иди повидайся с папочкой, именинница.

— Кэннон, я хочу, чтобы Стелла проснулась прямо в эту минуту.