Прекрасный инстинкт

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Джаред встает позади меня, интригующе шепча в мое ухо. Уверена, что он не думает: «Мне бы хотелось позволить себе один час, чтобы этот парень мог оттрахать меня до такого состояния, что я бы не чувствовала свои ноги».

Я разворачиваю голову к Джареду и пытаюсь саркастически ответить ему так, чтобы он не заметил испуга в моем голосе.

— Если мой ответ на твой вопрос — да, то накорми меня рыбой. Еда для мозгов. Но, естественно не рыбками из аквариума Коннера. — Это напоминает мне о… ладно, давайте дождемся, когда приятель сам упомянет об этом.

— Серьезно, всезнайка, мы собираемся стоять здесь, пыхтя и дожидаясь, что он заметит нас, или пойдем и спросим его?

— Спросим его, о чем? — мы оба знаем, что я несу чушь — я точно знаю, что он имеет в виду. И да, если бы мы жили в идеальном мире, то можно было бы говорить о вмешательстве Господа…парень с гитарой, так вовремя оказавшийся на том же месте, что и группа, по совпадению нуждающаяся в гитаристе, но я не верю в идеальный мир. Я откидываю голову назад, всего лишь на секунду, чтобы насладиться ясным, бесконечным голубым небом и ожиданием, наполненным теплотой мысли. Хорошо выглядишь, мам.

 — Я не могу позволить незнакомцу жить в одном автобусе с приятелем. А что, если он серийный убийца? — что, если он не так симпатичен внутри, как снаружи?

— Ах, Мама Медведица, ты проверишь его при помощи всех своих тестов. Ты осторожна. И он все еще может сказать, что мы с тобой сумасшедшие, и послать нас. Давай сначала спросим, а потом уже будем беспокоиться.

Я кусаю внутреннюю сторону щеки и бросаю взгляд назад, подмечая, что Коннер все еще бросает фрисби со счастливым лицом, а Ретт тем временем наблюдает за ним.

— Ты спрашиваешь его или я? — вздыхаю, с надеждой маскируя мурашки и предвкушающее покалывание, пробегающее вдоль позвоночника.

— Он — гетеросексуал, могу тебе сказать даже отсюда. Скажем так, мы направим на него, — он указывает пальцем на мою грудь, — тяжелую артиллерию.

— Не пялься так на мою грудь! — я пихаю его, открыв от удивления рот. — Ты мне как брат. Это незаконно почти в сорока штатах, и, кроме того, это противно.

— Но ты не считала, что это было противно, когда...

— Хватит. — Я торопливо хлопаю рукой по его рту. — Я пойду, а ты стой прямо здесь и внимательно наблюдай. Если он достанет оружие, то набери 911, когда побежишь спасать меня.

— Разумеется, — он смеется надо мной, полный уверенности в своей победе.

Препоясав чресла⁴, кстати, я вот думаю — у женщин есть чресла, и могут ли они их препоясать или это только мужская прерогатива? Взывая к храбрости, я двигаюсь медленными, неуверенными шагами в удивительное и неизвестное, напоминая себе, что я делаю это только для парней, нашей группы и для того, чтобы никогда не возвращаться в адский Саттон. На самом деле, это все очень беспокоит меня. Я всегда нервничаю, когда приближаюсь к страшным людям, ну, или к очень привлекательным мужчинам.

Держишься, Лиз? Неа, я не могу контролировать естественную реакцию. Я уже почти подошла, когда он, почувствовав мое приближение, поднимает голову и смотрит на меня своими темно-карими, словно патока, глазами. Он был симпатичным, даже когда находился далеко от нас. Но вблизи стало видно, что он гораздо лучше, чем любой фотошоп. Его губы полные, даже полнее, чем мои, и еще у него был очень сильный, по-настоящему мужественный нос и линия подбородка, покрытая легкой щетиной. Его волосы имели тот же богатый оттенок, что и глаза, и были не слишком короткими, но и не очень длинными. Растрепанные, «только-что-после-траха» волосы (так они их называют?), будь они прокляты. У него были «ты трахнешь ее, и она еще долго будет под впечатлением» волосы, непослушные и очень запутанные. Длинные, накаченные ноги спрятаны под потертыми джинсами, а черный пуловер облегает каждую мышцу его тела и выглядит просто безупречно. В итоге — на него очень легко и приятно смотреть.

— Ты случайно не серийный убийца или насильник? — мне нравится спрашивать все у людей сразу и глядя им в глаза.

— Нет, а ты? — тембр его голоса глубокий и, похоже, что он посылает моему влагалищу подсознательные сообщения. Что-то вроде «да, ты хочешь его». С таким голосом, как у него, я просто молюсь, чтобы он не оказался заядлым курильщиком. Испортить этот прекрасный вид вездесущим сигаретным зловонием было бы просто бесчеловечно, Господи.

— Нет, — я отвечаю, слишком защищаясь от этой необычной привлекательности, вгоняющей меня в смущение, так что мне хочется верить, что я ответила нормально. — Ты хорош в этом? — я наклоняюсь и указываю на инструмент на его спине, и при этом мои брови взлетают в недоверии.

— Очень хорош, — он бормочет, его голова наклонена вниз, так как он снимает гитару со спины и возвращает ее обратно в кейс.

— Хендрикс.

— Не для левши. — Он пожимает плечами и выпрямляется, ловя мой взгляд.

— Пейдж.

Он смеется, внимательно рассматривая меня и даря мне самую сексуальную, ослепительно белоснежную улыбку.

— Ну, значит я не так уж хорош.