Прекрасное далеко

Бабушка хочет взять меня с собой на прогулку! Фантастика! Угрозы мистера Фоулсона теперь представляются мне не более существенными, чем легкий туман. Он пытается меня напугать? Но я держу в себе всю магию сфер, и ни Орден, ни братство Ракшана не узнают об этом, пока я не сделаю все, что должна. В конце концов, я ведь уже совершила чудо в своей семье.

— Ох, я сто лет не была у миссис Доллинг! Там такое множество пирожных! — Бабушка моргает. — А почему же я туда не ездила?.. Ну, неважно. Сегодня мы к ней отправимся и выберем все, что пожелаем, и… Джемма! Почему ты до сих пор не одета? Нам так много нужно сделать!

Ей не приходится повторять еще раз. Я вылетаю из-под одеяла и с такой скоростью хватаю одежду из шкафа, что там воцаряется полный беспорядок.

Мы с бабушкой проводим вместе волшебный день. Бабушка растеряла всю свою пугающую чопорность, она веселится. Она приветствует всех подряд — от мальчика, который упаковывает наши пирожные, до незнакомцев на улице, она улыбается и кивает. Она даже гладит по голове мальчишку-чистильщика, который, похоже, вообще не знает, что такое нежное прикосновение, хотя ему уже лет восемь.

— Ох, Джемма, посмотри на те шляпки! Какие дивные перья! Может быть, зайдем к модистке и подберем что-нибудь для себя?

Она направляется к двери лавки. Я хватаю ее за руку.

— Может быть, в другой раз, бабушка?

Наша карета так нагружена покупками, что нам негде сесть. Бабушка отправляет кучера домой, вознаградив несколькими шиллингами, и заявляет, что мы вполне можем взять кеб, чтобы вернуться в Белгрейв.

— О, как все замечательно, правда? Я только удивляюсь, почему мы раньше не устроили такую прогулку?

Бабушка похлопывает меня по руке.

— Добрый день! — весело кричит она молочнику.

Тот бросает на нее испуганный взгляд, будто она — эксцентричная тетушка, сбежавшая с чердака, где ее обычно запирают.

— А он не слишком разговорчив. Я сказала — «добрый день», сэр!

— И вам доброго дня.

Молочник осторожно улыбается и касается полей шляпы, но в его взгляде светится прежнее подозрение.

— А, вот так-то лучше! — смеется бабушка. — Видишь? Только и нужно, что немножко их поощрить, и тогда они выбираются из своей скорлупы.

Магазин одежды и ателье «Кастл и сыновья» расположен на Регент-стрит, и мы пришли сюда, чтобы выбрать платье для моего светского дебюта. Торопливая помощница, чьи волосы готовы в любой момент выскочить из-под шпилек, выносит рулоны белого шелка, и бабушка придирчиво их изучает. С меня снимают мерки. Когда сантиметровая лента обхватывает грудь, портниха покачивает головой и сочувственно улыбается. Все мое прекрасное настроение улетучивается. Увы, мы не можем все до единой быть идеальными. Когда все тело измерено и мерки тщательно записаны, я сажусь на диван рядом с бабушкой. Перед ней поспешно раскладывают горы пуговиц и кружев, лент и перьев, а бабушка с такой же скоростью отправляет все обратно. Я со страхом думаю, что мне достанется самое простенькое во всем Лондоне платье.

Продавщицы показывают бабушке самое изысканное платье, какое только я видела. У меня вырывается короткий вздох. Корсаж украшен шелковыми розами, розы красуются и на плече, а на рукавах — банты. Юбка расшита нежными бутонами роз, а шлейф — кажется, в целую милю длиной, — отделан по краю гофрированным кружевом. Это платье принцессы, и мне страстно хочется иметь такое.

Бабушка проводит рукой по бусинкам вокруг декольте.

— Что ты думаешь, Джемма?

Бабушка никогда прежде не интересовалась моим мнением.

— Я думаю, это самое чудесное платье на свете, — отвечаю я.

— И правда, оно милое. Ладно, мы закажем именно такое.

Я готова расцеловать ее.

— Спасибо, бабушка!

— Ну… я полагаю, оно уж слишком эффектное, — ворчит бабушка. — Но мы, в конце концов, только раз бываем молодыми.

Мы снова выходим в лондонскую серость. Уже пять часов, и небо начало темнеть, а улицы затянуло дымом газовых фонарей, от которого у меня кашель. Но мне наплевать. Я стала другой девушкой, такой, которая будет носить шелковые розы и обмахиваться веером из страусиных перьев. И мы собираемся заглянуть в еще одну кондитерскую. И пусть себе удушающие газовые фонари творят что хотят!

На углу мы с бабушкой переходим через улицу, направляясь к «Лавке сладостей» миссис Доллинг, и именно в этот момент весь мир летит кувырком. Кожа у меня становится горячей. На лбу выступает пот. И магия переполняет вены, как вздувшаяся от половодья река. На меня выплескивается бурный поток мыслей, обид, желаний, тайн… Чужие страсти врываются в душу.

«…какой длинный день, конца ему нет. А когда-то он любил меня…»

«…мы построим прекрасный дом, и перед ним будет сад…»

Не думай. Дыши. Заставь все это прекратиться. Я…

«…представь только, как можно с такой, как ты, покувыркаться…»

Моя голова поворачивается, но я даже не могу определить, с какой стороны донеслось оскорбление, — слишком много всего…

«…вечером сделаю предложение и стану счастливейшим из мужчин…»

«…мое бедное дитя упокоилось, но знают ли они, что и я тоже умираю…»

«…новое платье, и чепчик такой же ткани…»

Прошу, прекратите! Я не могу… Я не в силах дышать. Я…