Прекрасное далеко

Шло время. Наташа покинула свой пост, остался только стул. Через несколько лет судьба привела меня на больничную койку. Начинаю ощущать себя после наркоза. Чьи-то большие мягкие теплые руки гладят мое лицо, и я слышу тихий голос: «Это я, Наташа, нянечка». До самой моей выписки она ходила за мной как за малым ребенком.

О театре хочу сказать особо. Думаю, что в каждой школе должен быть свой школьный театр. Он помогает детям преодолеть свои комплексы, расцвести. Когда 13-летний Алексей выходил на сцену и произносил первые слова: «Мороз и солнце, день чудесный!», казалось, солнце яркими брызгами врывалось во все окна зала, а вокруг начинал искриться снег. Вслед за последней строчкой зал взрывался оглушительными аплодисментами. А как понять шестиклассника, который просил прочитать на сцене «Цыганы» А.С. Пушкина. Он почему-то сел на пол сцены, привалился спиной к заднику и стихи потекли как музыка. Пятьдесят человек в зале, казалось забыли дышать.

В лицо сегодняшним клеветникам России набатом звучали слова А.С. Пушкина, произнесенные старшеклассником Михаилом:

Так высылайте ж к нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

Слова эти заставили в такт биться сердца, сидящих в зале. Согласитесь, школа удивительное место!

Прости, учитель

Лето, жара. В маленьком рейсовом «Пазике» не протолкнуться. Сижу на сиденье спиной к водителю. Работающий мотор щедро меня подогревает. Под ногами ступенька на выход. Во время движения народ утрясается, а к нам, сидящим в рядок лицом к салону, пробирается молодой парень. Он показывает нам свою и правую руку. Пальцы изрезаны чем-то тонким и острым. Молодой человек попросил пластырь. Пластырь конечно нашелся, раны благополучно заклеили. Все успокоились. Парень встал на ступеньки перед выходом у моих ног. В этот момент я почему-то подумала: «сейчас он полезет в мою сумку». Я без отрыва смотрела на свою набитую продуктами брезентовую сумку. В какой-то момент я увидела уголок своего кошелька, исчезающий в кармане моего Visavi. Я жестко охватила его за руку и шепотом сказала: «положи кошелек на место, я учитель». Кошелек мгновенно вернулся в сумку. Автобус затормозил перед остановкой, а парень наклонился ко мне и прошептал: «Прости, учитель». Двери распахнулись, и он выскочил из машины.

Дорога свернула в лес. Опушку леса сторожили дубы великаны. Высокие, стройные красавицы сосны приветствовали нас на остановке. Пахло опавшей листвой и грибами.

У камина

История усадьбы Ховрино насчитывает почти шесть веков. Среди владельцев усадьбы такие известные фамилии, как воевода Василий Шереметьев, князь Яков Голицын, фельдмаршал Федор Головин, Наталья Столыпина, младшая сестра Елизаветы Арсеньевой (бабушки М. Лермонтова). Дом горел, перестраивался. Дошедшее до нас здание построено по проекту Льва Кекушева, последним владельцем усадьбы Митрофаном Грачевым.

В восьмидесятые годы в усадьбе располагался реабилитационный центр для людей страдающих заболеваниями органов движения. Согласно профилю заболевания, оказываюсь в усадьбе, в большой палате под названием «Золотая гостиная». Всё дышит историей. Лепнина, почерневшая позолота, камин. Мне скрюченной радикулитом досталась койка у камина. Экран, как в былые времена, не закрывал его чёрную пасть. Ночью мне казалось, что в его глубине кто-то дышит.

Соседками моими по гостиной были четыре совсем молодые женщины- малярши и «бабуля» доярка. Разговаривали они на чистом русском матерном языке. В семь утра за общим столом завтрак, вечером такой же общий ужин, на ночь анекдоты. Сильнейшая моя боль в спине не позволяла ходить, говорить, смеяться и даже есть. Я в основном молчала днем, а ночью тихо плакала. Сочувствуя моему состоянию, женщины взяли меня под свою опеку. Они провожали меня на процедуры, выводили гулять в чудесный парк, каким-то невероятным способом доставали мороженое и вечером устраивали пирушки. Постепенно я освоилась с их языком, шутками, розыгрышами.

Однажды Лида вошла в палату и сказала:

— Идите, в буфете пирожки с малиной дают. Я вам очередь заняла. Там мужик лежит на банкетке, за ним будете.

Жизнь в «Золотой гостиной» нас настолько сблизила, что отношения стали не просто добрыми, а порой даже нежными. Девочки рассказывали о своей жизни, о тяжелой работе, а «бабуля» оказалась сорокапятилетней женщиной. Однажды она с горяча сказала: «вы тут молоко пьёте, а мы на ферме ломаемся». На руки её было страшно смотреть. Расставались как родные, плакали, просили не забывать друг друга. На прощанье мне сказали:

— Учи, учитель, не болей!

Лечение почти не принесло облегчения, зато общение с этими золотыми русскими труженицами укрепило мой дух, мою веру в то, что всё будет хорошо. Если бы у меня был свой герб я бы на нём написала слова А.В. Суворова: «Мы русские! Какой восторг!»

Не судите опрометчиво.

Тревога