Прекрасная пастушка

Рита криво усмехнулась. Ну погоди, наглец, сейчас ты узнаешь, что у женщины тоже кое-что есть при себе. Сейчас ты будешь валяться здесь, как связанный петух, который если на что и годится, то только на бульон. Ты поймешь, что женщины бывают разные, не все они живут на этом свете ради того, чтобы ублажать тебя, как ты того хочешь.

Рита спускалась ему навстречу, в правой руке держа аркан. Веревка сама собой легла в ладонь, пальцы приняли привычную позицию, плечо напряглось, сейчас она размахнется.

Если ты не собираешься с должным уважением относиться к женщине, думала она, то хотя бы поостережешься кидаться на тех, кто говорит тебе «нет», глухое чучело. Тебе улыбались как человеку, а не как мужчине, а ты решил, что тем самым обещают постель…

Алик Шагал по тропе мимо цветущих большеголовых ромашек, перемежающихся со стройными ярко-синими васильками, из-за которых высовывали свои круглые головки ярко-рыжие ноготки.

Она прикидывала, куда его лучше завалить. Жалко было мять цветы, ими она любовалась все лето.

— Ты уже приготовила для меня что-нибудь сладенькое? Я хотел позвонить, предупредить… — Алик на секунду умолк и остановился. — А потом подумал… — он игриво растянул губы, — что все сладенькое всегда при тебе. — Он сально улыбнулся. — Ты моя должница, не забывай, милая.

Эти слова послужили сигналом, они были словно выстрел стартового пистолета. Рука сама собой размахнулась, в воздухе взвилась петля, Рита уловила изумленный взгляд округлившихся глаз Алика, но улыбка не сошла с его лица. Он, видимо, подумал, что она демонстрирует ему нечто поразительное, желая заслужить его похвалу, поднять себя в цене в его глазах.

«Как же, нужна мне твоя похвала!» — подумала Рита и тотчас услышала глухой стук. Мужчина как подкошенный упал на землю. Она точно прицелилась, гость повалился на траву, цветы только покачали головками — то ли осуждали непрошеного гостя, то ли благодарили ее за милосердие, — Рита не позволила им пострадать под тяжестью его тела.

Рита покрепче затянула петлю, потом, бесшумно ступая в коричневых кожаных мокасинах, направилась к гостю.

— Так почему же я твоя должница?

Он лежал на земле, оторопело смотрел на нее снизу вверх, не понимая, что с ним произошло. Ноги в синих навороченных молодежных кроссовках дергались, скользили по траве, пытаясь найти точку опоры, как будто она могла ему помочь встать.

— Ч-то т-ты делаешь? — прохрипел он и дернул плечом, но оно лишь укололось о короткую после стрижки траву. — Ты как встречаешь гостей?

— Незваных — вот так, Олег Сергеевич.

— Сука! Змея! — шипел он. — Тварь наглая и неблагодарная.

— Вот как? Так вы ответите на мой вопрос, — терпеливо-вежливым голосом снова спросила Рита, — почему это я ваша должница?

— Стерва! Гадина! — плевался он словами, продолжая дергаться.

— Знаете ли, для телевизионщика вашего ранга, Олег Сергеевич, — поморщилась Рита, — у вас маловато лексического разнообразия. Надо бы задать вопрос вашему начальнику, не ошибся ли он с назначением.

Она заметила, как заблестели злостью водянистые глаза.

. — Не твоего ума дела, дрянь!

— Впрочем, — не обращая внимания на его брань, не унималась Рита, — я думаю, вы временная фигура. — Догадавшись, что нащупала самую уязвимую точку своего противника, она продолжала: — Я слышала…

— Замолчи! Мне не нужны бабьи сплетни. Я тоже о тебе кое-что слышал!

— Вот как? — Рита легонько потянула за веревку.

Ее пленник умолк, наконец-то осознав, что он сейчас в ее руках, а не она в его.

— Поэтому вы решили, Олег Сергеевич, купить меня за рекламу?

— Я тебе устрою рекламу… — не выдержал он и сказал то, чего наверняка не собирался говорить. — Я тебе устрою кое-что покруче, чем с кошачьими глазами.

Рита оторопело смотрела на него.

— Ах… с глаза-ами? — протянула она и что было сил дернула за веревку. Он застонал. — Так это ты-ы? — охнула она.

— Ты будешь рыдать кровавыми слезами… Ты не понимаешь сама, против кого пошла. Я…

— Только не надо пугать меня крутыми пацанами. Среди них полно наших клиентов. Они обожают не только то сафари, на которое ты намекаешь. Понял, старый хрен?

Он что-то пробормотал, но Рита не вслушивалась в его бормотание, она смотрела на напрягшееся красное лицо мужчины, и ее осенила догадка:

— Тот запах солярки в зале… Неужели ты сам вынимал глаза моей рыси? Так воняет от твоего джипа. — Она посмотрела в сторону машины и сморщила нос.

— Если бы я вынимал, то не только глаза… — Он зло усмехнулся. — И не только у твоего чучела. Но ты еще узнаешь…

— Ладно, кончай стращать. Ты хотел меня уложить, но ты сейчас сам лежишь. Будешь лежать столько, сколько я захочу. Пока я не испытаю всей полноты удовольствия. — Она хрипло рассмеялась, чувствуя ярость, поднимающуюся изнутри.

Он пугает ее! А она не боится. Она никого в этом мире больше не боится. И никогда не станет бояться. Потому что она должна в этой жизни защищать одного человека маленького Ванечку. Она защитит его от всего, что бы ни пришлось ради этого сделать.

— Сколько ты дал за это своему шоферу? Это ведь он, да?