Преемственность

Него принес кувшин среднего размера и оловянный кубок — обычно в такой посуде подавали вино к столу. Он осторожно поставил это на второй стул и исчез, раскланявшись. Уже наступила ночь, так что порядком уставший от потрясений за день Управитель направился спать, хватаясь за сердце.

Уильям бросил быстрый взгляд на кувшин, потянул носом аромат, исходящий из него, и тотчас клыки невыносимо заломило, а голова закружилась. В кувшине была кровь, ее запах растекся по камере, наполнил его, как вода наполняет бокал до верхов, и вампир, окруженный этим сладким ароматом, жадно его вдыхал. Однако он старался не показывать виду и терпеливо ждал, пока Йева не закончит с его ранами и лишь тайком гладил изнутри языком зубы.

Растущая луна скользнула вверх; на небесном полотне зажглись яркие звезды, и лунный свет залил камеру. Йева окончила перевязывать раны и, собрав грязные бинты, хотела уже было попросить Уильяма встать, чтобы застелить кровать, но тот остановил ее.

— Спасибо вам! Дальше я сам все сделаю.

Филипп кивнул, подтверждая сказанное рыбаком, и обратился к дочери.

— Дочь моя, благодарю тебя. А теперь оставь нас двоих, пожалуйста. Дверь можешь чуть прикрыть.

Йева обеспокоенно взглянула на отца и Уильяма и выскользнула из камеры.

Глава 7. Знакомство (ч.1)

Когда наступила полная тишина и остался только шум реки, Филипп разжал замок из пальцев и указал рукой на кувшин.

— Теперь пей. Ты хорошо держишься, сила воли есть. Значит не соврал мне относительно того, что ни в кого не вгрызался.

Уильям на ватных ногах подошел к стулу и дрожащими руками наполнил кровью бокал. Затем медленно вернулся, сел на кровать и так же неторопливо, пугливо озираясь на графа, осушил сосуд. Потом встал, налил еще раз, но выпил уже жадно и быстро, и так, пока не опорожнил кувшин. Боль в горле чуть поутихла, клыки стало ломить куда меньше, а едва теплая кровь разлилась горячей волной по телу, подобно крепкому алкоголю. Уильям прикрыл глаза, смакуя, потом, вспомнив о графе, открыл глаза.

— Стало лучше?

— Да, горло не так сводит.

— Отлично. А теперь расскажи мне все.

— Что именно вы хотите знать?

— Я же сказал, что хочу услышать всё. Расскажи с самого рождения: кто ты, кто твои родители, где жил, чем занимался, где научился читать, были ли у тебя друзья, враги или любовь. Расскажи все о том, что с тобой приключилось за всю твою жизнь. Потом уже перейдем конкретно к тому, что случилось в последние две недели, там мне понадобятся детали, вплоть до точных фраз. Впереди у нас длинная ночь, и к утру я хочу знать о тебе все. Ты будешь в моем замке гостем продолжительное время, и мне нужно понять, кого я впустил в свой дом.

Голова у Уильяма чуть закружилась, словно он действительно выпил крепкий напиток, а приятная легкость расползлась по телу, согревая. Зачем такому могущественному графу знать все об обычном рыбаке? От одной только мысли о том, что придется все рассказать о Вериатель, ему становилось дурно, но обманывать графа тоже было нельзя. Что-то подсказывало, что тот раскусит любое вранье в два счета, да и обхитрить Филиппа сказочными историями не получится. А потерять доверие столько могущественного человека, то есть вампира, которому Уильям обязан жизнью, ох как не хотелось!

Он собрался с духом и начал рассказывать про своего отца, про матушку и брата. Филипп слушал с интересом, не гнушаясь того, что историю своей жизни ему ведал обычный рыбак. Кровь развязала слегка язык Уильяму, и тот подробно описывал внешность и характер родителей, брата, бабушки и дедушки, а также окружение Вардцев и Вардов. Говорил много ненужного, терялся, сбивал сам себя с толку и возвращался в истории назад, пытаясь объяснить то, что Филипп уже давно понял. А когда дошел до момента, где познакомился с Кельпи, граф удивленно вскинул брови.

— Ты показал Кельпи язык? — Граф совсем слегка улыбнулся, представив, как восьмилетний мальчуган корчил рожи могущественному водяному демону и дразнил его.

Уильям стал рассказывать дальше, про своего друга Вларио, про жизнь при храме, про то, как старый служитель учил его грамоте. Наконец, он поведал про пожар и как с огня вытащили обгоревшие трупы отца, друга и старого учителя, как пламя пожрало все, что было ему дорого. Он открыл душу, рассказав, как тогда ему стало плохо и он пошел снова на озеро и встретил Кельпи, как приходил к ней день за днем. Граф молча слушал сбивчивый рассказ, странно поглядывая на этого уже совсем необычного рыбака. Наконец, когда Уильям, у которого с непривычки много говорить уже заплетался язык, вспомнил про последний день на озере, как он погладил кобылу, Филипп едва не вскочил со стула.

— И она тебе ничего не сделала?

— Нет, ей же стена мешала, — почесал голову Уилл. Для него это было само собой разумеющееся.

— Уильям, ты знаешь, зачем Кельпи нужно, чтобы ее кто-нибудь коснулся?

— Нет, — признался честно Уильям. — Я читал в сказках, что они ждут касания, а потом утаскивают на дно.