Преемственность

— Господин, я клянусь вам, он не вдохнул ни разу, пока я смотрел в окно. Я пять минут смотрел! — чуть не плача причитал старик, стараясь поспевать за стремительно направляющимся к комнате Филиппом. — Помер он, господин! Такие раны у него страшные были…

Йева бежала сзади них — она стала свидетельницей того, как запыхавшийся Него вбежал в гостиную и воздел руки к своему хозяину, моля прощения на коленях.

Когда все трое подошли к двери, Филипп быстрым движением снял засов и вбежал в комнату. Йева и Него последовали за ним. Перед ними лежало скрюченное на кровати тело.

В следующую секунду граф Тастемара повернул голову и получил сильнейший удар по голове стулом, от чего тот сразу же развалился на части. Белый Ворон отлетел к стене и обмяк, а по виску побежала струйка крови. Него и Йева изумленно посмотрели на Уильяма, который, увидев старика и перепуганную девушку, отшвырнул обломки стула и выбежал из камеры. Захлопнув за собой дверь, он лязгнул стальным засовом и устремился к лестнице. Уильям возликовал, окрыленный удачей.

Граф вскочил на ноги и кинул взбешенный взгляд на дрожащего старика, который одернул одеяло и изумленно уставился на кучу тряпок, уложенных в форме человеческого тела.

Филипп оскалился и ударил в металлическую дверь плечом, та затрещала, но удар выдержала. Йева вскрикнула и, в ужасе прикрыв рот рукой, смотрела на это все, понимая, что их только что обвели вокруг пальца, как малых детей.

— Умер, значит?! Не дышит?! — Взревел граф и, разбежавшись, вышиб металлическую толстую дверь, да так, что ее отшвырнуло с грохотом в сторону.

Лента, удерживающая его волосы, слетела, и Филипп с всклокоченными седыми волосами помчался за беглецом.

Уильям же вновь почувствовал слабость в теле и с трудом спустился на три яруса. Он снова захромал, а едва затянувшиеся раны опять открылись. Лестница вела еще ниже, но он решил, что первый этаж — это тот, где кончались окна и был балкон. А вот то, что было ниже, показалось ему спуском в подземелье, потому что как раз первый этаж был освещен лишь факелами и, в отличие от верхних ярусов, не имел окон.

Уильям ничего не знал об устройстве замков, да и замок Брасо-Дэнто, мягко говоря, был отстроен весьма своеобразно.

Поэтому он сделал фатальную ошибку, не спустившись еще на один этаж ниже. С бешено бьющимся сердцем и уверенный в том, что коридор выведет его на улицу, он завернул за угол и замер. Длинный ход с такими же тюремными дверьми упирался в зарешеченное окно, которое и давало свет. Лишь посередине коридора отличалась от прочих металлических дверей деревянная, ведущая на балкон.

«Нет, не может быть! Неужели я ошибся?!» — Уильям пробежал в ужасе еще половину коридора, не веря своим глазам. Но ведь еще ниже было подземелье! Как же люди попадают в это крыло? Или он был не прав и совершил просчёт?

Уильям бросил взгляд на деревянную дверь, ведущую на балкон, и, хватаясь за последнюю надежду, надавил на неё плечом. Та охотно поддалась, и беглец выбежал наружу. Он на мгновение замер. Столько солнечного света ослепило его. Прикрыв глаза рукой, Уильям подбежал к краю балкона и шатаясь вскочил на каменный парапет. Внизу разверзлась бездна, на дне которой рычала дикая река. Пенящаяся вода оказалась не настолько близко, как ему казалось из-за шума, а далеко внизу… Слишком далеко!

«О боги, я же разобьюсь! Там, в этой бездне, острые скалы», — промелькнуло в его голове, и он смертельно побледнел.

«Ну что ж, — следующая мысль, возможно последняя, оказалась на удивление спокойной, — это лучше, чем быть позорно убитым в тюрьме».

Уильям, набравшись духу, закрыл глаза и сделал шаг в пустоту, отдавшись на волю судьбе. Он начал свободное падение в распростертые объятья рокочущей бездны, но в ту же секунду кто-то схватил его за шиворот и втащил обратно, развернув к двери.

Он открыл глаза и встретился взглядом со взбешенным мужчиной, которого он огрел стулом. Худощавый, но жилистый и высокого роста, с седыми волосами до плеч и густой щетиной, незнакомец был облачен в зеленую тунику до колен с вышитыми по горлу и рукавам белыми нитями воронами, на ногах были черные шоссы. Тот, кого Уильям принял за Райгара, стоял прямо перед ним, сжав челюсти и испепеляя беглеца яростным взглядом.

— Безумец! — гневно произнес граф. У него вздулись вены вокруг глаз, взгляд потемнел, зрачки расширились, а рот исказился в оскале. Такое же лицо было у Гиффарда, когда он передавал свой дар Уильяму.

Перепуганный Уильям попытался оттолкнуть его, чтобы спрыгнуть с балкона, но проще было сдвинуть скалу, чем графа. Филипп одним быстрым движением заломил ему руки за спину, второй рукой схватил его за волосы и потащил к камере.

Уильям попробовал было сопротивляться, но седой мужчина был в разы сильнее, и после пары безуспешных попыток вырваться, Уильям смирился, обмяк и послушно пошел.