Предвыборная страсть

— Я много о тебе слышал, — он снова улыбнулся, касаясь пальцами ее ладони. — Ты ничуть не изменилась, Лера. Когда мы встречались, ты была еще более решительной, более жесткой по отношению к тем, кто хотел нас разлучить.

— Я привыкла командовать. И не люблю, когда со мной спорят, хотя и пытаюсь играть в демократию.

— А шестнадцать лет назад и не пыталась играть в демократию, лишь командовала, — напомнил Андрей.

— Тобой покомандуешь, как же… — с улыбкой протянула она и вдруг спохватилась. — Ох, о чем же мы говорим в рабочее время?

— Это у тебя рабочее время, — засмеялся Андрей. — А у меня свободное.

— Сейчас позвоню Осетрову. Андрей, мне интересно твое мнение, куда она делась, эта кассета? Можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

Отличное настроение с самого утра не покидало Илью Олеговича Стригунова. А чего ему быть плохим? Вчера произошел, можно сказать, перелом в предвыборной баталии. Отлично все получилось. Он выступил толково, убедительно, понравился людям, а там были те, кто определяет политическую жизнь города. В общем, он запомнился, что и требовалось доказать. Лера появилась вовремя, очаровала зал, взбаламутила народ на площади. Теперь и дурак понимает: она победит на выборах. А это очень важно: место мэра станет свободно раньше срока. Ну, и Вашурин… свалился с трибуны, опозорился потом, на банкете, можно поставить крест на нем, в Думу он точно не попадет. Значит, Лере не помешает и на выборах мэра вряд ли сможет соперничать.

Все получилось прямо-таки замечательно.

Погода дрянь, а настроение превосходное. И уже появилась уверенность, даже осанка слегка изменилась. Скоро он снова займет свое — именно свое! — место в Прикубанске. Народ вспомнил его, сообразит, что лучшей кандидатуры нет. Лобанкин? Кишка тонка, не дорос еще. Лера отодвинула его на задворки, а он и не рыпался. Стригунов усмехнулся: попробовал бы! С Лерой шутки плохи, она бы и горсовет не побоялась разогнать, благо, пример высокий имеется. Ну, а с Вашуриным все ясно. Кто еще? Есть смельчаки? А ну-ка, покажись!

Нету никого.

Пора, пора Стригунову серьезным делом заняться, а не печами СВЧ, магнитофонами, черт бы их побрал! Старые кадры возвращаются на свои места, уже и в Москве почти никого из прежних крикунов не осталось. Где Попов, Хасбулатов, Старовойтовы, понимаешь, Станкевичи всякие? Не видать. Кто сегодня читает «Огонек», «Московские новости», «Независимую газету»? То-то! Оно, конечно, молодежь осталась и в правительстве, и везде, кто не горланил, а дело делал. Такие что ж — пускай работают. Под руководством опытных, умелых политиков.

Таких, как Илья Стригунов.

С этими мыслями Илья Олегович подъехал к зданию мэрии, к своему бывшему зданию. И будущему. Решил, не откладывая в долгий ящик, поговорить с Агеевой. Поздравить ее со вчерашним выступлением, с неотвратимой, так сказать, победой на выборах в Думу, да и поговорить о содействии ему на выборах мэра. Долг платежом красен. Вряд ли она победила бы без него в марте восемьдесят второго. Сама не раз говорила об этом. Ну, а теперь должна… Так прямо он говорить, конечно, не будет, намекнет, подведет ее к пониманию, а дальше сама сообразит. Она баба жох.

Илья Олегович выбрался из машины, сказал шоферу, чтобы ждал здесь, и направился в мэрию. Сержант у двери шагнул было навстречу, но, узнав Стригунова, козырнул почтительно.

Марина неотлучно восседала в «аквариуме». Вскинулась навстречу, рассиялась, разрумянилась:

— Илья Олегович! Как это вы догадались навестить нас?

— Эх, Мариночка, — притворно вздохнул Стригунов. — Как же после вчерашнего вечера не заглянуть к тебе? Есть желание прямо здесь задрать юбчонку да отхлестать по попке за плохое поведение. Ведь плохо вела себя на банкете, а?

— А что я могла сделать, если ко мне пристает сам кандидат, бывший депутат и третий секретарь горкома? — кокетливо подняла брови Марина. — Дать ему по физиономии или милицию вызвать? Или за помощью обратиться к своему давнему другу и защитнику?

— А как бы я помог тебе? — развел руками Стригунов. — Сама же видела, я с супругой был, она тебя давно недолюбливает. К чему лишние скандалы?

— А лишние упреки?

— Тоже ни к чему. Как он, Вашурин-то? Был когда-то неплох, как мне рассказывали.

— Откуда я знаю? — Марина перешла на шепот. — Он так напился, и не думал ни о чем серьезном. Глупости всякие болтал да рукам волю давал.

— А ты не возражала? — Стригунов не удержался от язвительного вопроса.

— Да и ты не возражал, — прошептала Марина.

— Ну-у… — он усмехнулся. — Чего уж там. Тебе нужно много, а я уже в том возрасте… Мне только Володька не нравится. Злой он какой-то стал, наглый.

— Опять за свое! Ты в отличном возрасте, Илья. А Вашурин тебе и в подметки не годится, хоть и моложе.

— Да? Ну, смотри, Мариночка, ловлю на слове. Хозяйка-то у себя? Можно к ней заглянуть?

— Там у нее… потом расскажу. Но тебя она, конечно, примет. Сейчас… — Марина нажала кнопку селектора. — Валерия Петровна, к вам Илья Олегович Стригунов по важному делу.

— Пусть подождет.