Предварительный диагноз: смерть

Мои ещё теплившиеся надежды, что я смогу достаточно легко разрулить это дело, накрылись ценным пушным зверьком. Пока радовало только одно, что не у всех тварей была такая чуйка. Медсестра даже глазом не моргнула, проходя мимо меня. Да и уборщица скорее подловила, чем что-то унюхала. Ещё интересный момент: медсестра была ещё вполне человеком, бабка, в принципе, тоже, хотя и пострашней. А вот главврач… В нём от обычной внешности остался только один халат. Что это могло значить, пока неясно. Кто они такие? Может быть, вообще не люди? Почему я вижу их настоящий облик только в состоянии перехода? И кто так финансирует заштатную психушку? И зачем?

Папка «Хер его знает» увеличивалась в геометрической прогрессии.

Погружённый в такие раздумья, я вернулся сначала в палату, потом в себя и ещё с полчаса не подавал признаков жизни, прикидывая, что и как делать дальше. На первом месте по-прежнему оставался кабинет глазастого Аркадия Степановича. Естественно, он вряд ли держал там головы невинно убиенных, но вся первичная документация должна быть. Возможно, удастся прояснить вопрос финансирования всей шарашки. Дальше подвал – моя интуиция ревела раненым лосем, что внизу я найду ответы на часть основных вопросов. Но тут всё ещё была проблема. Даже если я попаду на второй этаж, в «лабораторию сна», далеко уйти не получится, так, первая разведка. А значит, надо попасть на первый этаж или на улицу. Как?

Я скинул книжку с лица, потянулся на всякий случай (поскольку теперь я был более чем уверен в присутствии камер в палатах) и выглянул в зарешечённое окно. Там вовсю развлекался январь, занося округу крупными хлопьями снега. Из того, что я успел узнать о быте психбольниц, в них не гнушались использовать спокойных пациентов для повседневных нужд. Уборка помещений, помощь в столовых и в том числе чистка прилегающей территории. Не исключаю, что местного финансирования хватало на дворников (нет, ну камеры сенсорной депривации, ну подумать только!), однако этот вопрос стоило изучить плотнее.

Я услышал стук в дверь и обернулся.

– На обед пойдёшь? – Борис выглядел явно посвежевшим.

И почему-то мне понравился его мгновенный переход на ты.

– Уже? Идём, конечно. Выспался?

Мы вышли в коридор и направились в столовую.

– Ага, хоть человеком себя ощущаю.

– Слушай, Борь, мне бы курс молодого бойца кто провёл по местным распорядкам. У врача забыл спросить, а медсёстры молчат, санитары тоже. Самому подходить спрашивать, ну фиг знает, не хочу. Ты тут давно вроде, знаешь уже поди всё.

– Да знать-то особо нечего, живи себе и живи, – он хохотнул. – Один бок почесали, на другой перевернись, если повезёт, ещё раз почешут.

– Ну я серьёзно.

– Так и я серьёзно, поясни конкретней, чего тебе надо.

– Ну, смотри. У коллеги по работе сестра лежала с нервным срывом, в Москве, правда. Так он ездил к ней через день, рассказывал, что у них там распорядок дня свой. Они убираются по очереди, есть старшие в палатах, время на помыться-умыться с утра, подъём ровно в семь…

Взяв по подносу, мы присели за ближайший свободный стол. Бульон, гуляш с пюре и компот. Неплохо. Салатик бы ещё.

– Вот кстати, – продолжил я, – в столовых тоже дежурства были. А тут я чёт пока не наблюдаю ничего похожего.

– Не знаю, – ответил Борис, прихлёбывая суп пластиковой ложкой, – я не спец в дурках, сам понимаешь, сравнивать не с чем. Подъём тут в восемь, но силком тебя никто будить не будет. Двери откроют да свет включат, и всех делов. Завтрак в девять, вот если к нему не встанешь, то от санитара может тычок прилететь, это есть. Туалет с душевыми общие, хошь мойся, хошь умывайся. Сам не можешь – опять-таки, санитары помогут. Что ещё? Дежурств не видел никаких, Нина Михална со всем справлялась, не знаю, как сейчас будет, наверное, возьмут кого-то. По столовке тоже не напрягают особо, хотя погоди. В том месяце у кого-то из персонала день рождения справляли, так из наших забирали троих вроде в помощь. Там чёт салатов нарезать, столы накрыть, в таком духе. Кстати, мужики довольные вернулись, наелись от пуза, сигаретами разжились.

Он отставил в сторону плошку от супа и принялся за пюре с мясом.

– Пару раз, когда снегу намело, нас на улицу гоняли расчищать, хорошие были дни, солнечные, хоть кости размял. А так… – Борис задумался, – вроде бы и всё. Я ж говорю, особо не трогают.

– А посещения? Передачи?

– Ну ты нашёл у кого спрашивать! На больное давишь?

– Блин, не подумал, извини.

– Да я шучу! Срать мне на эту дуру, нехай подавится квартирой моей. Посещения тут только по выходным, и то – по записи. Если надо что-то срочно передать, то через персонал. Степаныч говорит, что родственники своим визитом могут напомнить пациенту о пережитом стрессе, поэтому только так.

В целом картина была ясна. Пансионат действительно больше походил на санаторий, нежели на строгую больницу. Это даже к лучшему. Отсутствие чёткого распорядка позволит мне относительно свободно совершать свои вылазки. Закончив с обедом, мы отнесли подносы на стойку с грязной посудой и вернулись обратно в общий зал.

– Борь, а как тут с прогулками?

– На улице?

– Ну да.