Предсказание - End

– Отсюда и такие катастрофические сбои в их поведении и психике, – продолжал следователь. – Юлия Шубина сейчас относительно в норме, держится усилием воли, с ней можно работать, проводить следственные действия. А вот секретарша – та совершенно неадекватна. Видимо, вскоре ею всерьез займутся психиатры. Пока ясно, что убийство Киры Гореловой она совершила на почве ревности. Она до сих пор бредит Германом Либлингом, умоляет не отнимать его у нее, не разлучать их и постоянно ведет шизофренические разговоры о Либлинге с какой-то воображаемой учительницей по фамилии Вербицкая, так что даже как-то жутковато становится. Сумасшедшая баба эта секретарша, у нее и так, наверное, склонность к психопатии была, да еще эти опиаты. Правда, Кассиопея на допросах клянется, что точно не знала, что это были наркотики. Их ей, по ее словам, вручил ее брат. Он же приказал давать их под видом зеленого чая клиенткам салона перед каждым сеансом. Идея оккультного спиритического общества, которое она называет «круг», была, по ее словам, тоже целиком его. Он был инициатором и строительства салона красоты, и дал Кассиопее на это деньги.

– Но для чего все это ему было надо? – не выдержал Мещерский.

– Насколько я успел разобраться, гражданин Либлинг считал себя несправедливо обвиненным в убийстве пятнадцатилетней давности. По словам его сестры, он обвинял город и горожан в том, что они искалечили его жизнь тем необоснованным обвинением и арестом. Видимо, он планировал использовать оккультизм, в который как в омут затягивались женщины – жены влиятельных в городе людей, в качестве рычага влияния и на самих женщин, и на их мужей, и на власть и обстановку в городе. В помещении, где проходили сеансы спиритизма, имелась скрытая фотокамера, которая все фиксировала для последующего шантажа.

– Возможно, Герман подозревал кого-то из своих бывших знакомых, ставших главами города, в преступлении, которое не совершал, в убийстве Ирмы Черкасс, и таким способом хотел выйти на след убийцы и отомстить? – предположил Мещерский.

– Не исключено. Но, может быть, он имел и другие планы. Увы, у него это теперь не узнаешь, – разочарованно вздохнул следователь. – К беседам он пока в силу нанесенных ему травм не способен. И врачи не дают никаких гарантий насчет его выздоровления. В убийствах он не виноват, однако к тому, что произошло в этом городе, причастен напрямую. Я еще не до конца в этом разобрался, но разберусь со временем. Сейчас же налицо только один факт: гражданин Либлинг – жертва вспыхнувших в городе массовых беспорядков, которые он своим появлением в городе и вызывающим поведением во многом и спровоцировал.

Мещерский вспомнил Германа – там, в ресторане «Чайка», – дерзкого и насмешливого, обликом и повадкой так напоминавшего актера Хоакина Феникса в роли римского императора-гладиатора. Что ж, тогда, на площади, его и швырнули под рев озверевшей толпы, как на гладиаторскую арену. И толпа ревела: «Смерть ему, смерть!»

– Поговорка есть: «посеешь ветер, пожнешь бурю», – назидательно изрек следователь. – Вот и пожинает на больничной койке. Не человек уже, а вареная картошка. Полное пюре.

Мещерский помолчал, а потом спросил о Шубине и его жене. Следователь ответил, что супругами-убийцами теперь занимается областная прокуратура. И что дело Ирмы Черкасс поднято из архива и возобновлено по «вновь открывшимся обстоятельствам».

– Не знаю, правда, какие в суде по нему в будущем перспективы, там ведь, кроме признаний, ничего нет. Единственная свидетельница, которая могла дать своими показаниями основу для обвинения, Куприянова, убита. Так что… там просто их слова – мужа и жены. А от слов всегда можно отказаться, особенно в суде.

– Но там был ведь еще один свидетель – некто Полуэктов, который потом погиб при невыясненных обстоятельствах, – осторожно заметил Мещерский. – А его дело не поднято из архива, нет?

– Почему это погиб при невыясненных? – удивился следователь. – Вот у меня тут справка – свидетель Полуэктов, смотритель парковых аттракционов, погиб в результате несчастного случая. В свое время все обстоятельств были тщательно проверены, и нет нужды ворошить это печальное происшествие вновь. А я гляжу, вы довольно близко приняли к сердцу все произошедшее в городе и самостоятельно пытались во всем разобраться.

– Я не то чтобы пытался, но…