Предисловие к Мирозданию

Ах, Пабло, тебе не изменить свою природу!
. .
Салют вам, мальчики, с оборванными в голове проводками.
Вам, гениям
и психам одновременно. Сорняками
истории выросшим в злодеев,
праведников, пророков.
Вам, прогуливающим уроки
из идеи
свободы.
Вам, кому объяснили, что жизнь
состоит из осколков любви и счастья
породы,
редко встречающейся в грязи.
Вам, подбиравшим всё, что вдруг показалось,
и подносившим к глазам.
Но как ни старались,
обнаруживалась грязь и вблизи.

И тогда вы, сойдя с катушек, не по волосам
плача, неслись по волнам отчаяния,
а после выбрасывались на берег,
захлебнувшись в штормах одиночеств.
Где, лишённые причала,
вы размахивали мечами
пророчеств
в нетерпении,
пока ваши чаяния
не исполнялись.
Правда, уже по другую сторону времени.

Я снимаю шляпу перед вашей ревностью к идее.
Поднимаю голову и смотрю назад с благодарностью,
а вперед с надеждой, что когда-нибудь вы станете нежнее.

Пабло:

Да-а… некрасиво получилось, не сдержался.
И публика смотрела с осужденьем.
Я извинялся, помню. Но разгром!
И выступленье
сорвано. И Гая напрасно так старалась.
А Василий,
он поддержал меня! Уже потом
у нас был разговор,
он мне сказал, что я был прав.
Но Анне денег все ж насобирали.
Адель, не кипятись, пока не спим, пока одни,
пока от быта не устав,
огни
не выключает город,
бросай уборку, милая,
пойдём во двор.
Там, где космические дали
видны.
Где сумасшедший запах летних трав.
Июнь. Жасмин. Вечерняя прохлада.
Подрагивает яркая звезда,
проглядывая в облаке над тыном.
Пойдем, подышим воздухом, поднимем
в небо взгляд.

Бард:

Он обнимает девушку за талию
рукою, сильно прижимает так
и далее ведет её сквозь спальню
на простор ночи.
Адель молчит,
преступив порожек двери,
прильнув к нему, и взглядом звёзды мерит.

Адель:

Июнь ещё успеет надоесть
своей жарой и розами в жасмине,
и местью
ос за новую ловушку.
А всё же прелесть:
выйти на опушку,
чтоб, спину
выгнув, в звёзды посмотреть.
Чтоб лета смерть,
далёкую отселе,
с сверчковым лабухом
оплакать наперёд.
Июнь, бессонница в расплавленной постели
и грех, и яблоко
потом, наоборот.

Бард: