Предисловие к Мирозданию

Вот Пабло, посредине мастерской
глядит на холст
с изображением Адели.
Носок
ноги касается мольберта, в руке закрытая коробка
акварели,
на голове – берет.

Пабло:

Я пишу твои волосы, и пальцы перебирают ветер.
Я пишу твои руки, и краски бросает в жар.
Кто в ответе
за то, что тебя я встретил?
Кто там, что наверху решал?
Я бежал,
торопился творить —
теперь вижу, как это мелко.
Твоего взгляда нить,
как струна
и по ней следя, видна немая
суть.
Терпкое
на вкус, между нами пространство не имеет ни дна,
ни верха.
В перебоях дыхания понимаю —
человек сотворён, чтобы испытывать красоту.

Бард:

Дверь спаленки в торце стены,
где как бы небольшая сценка,
ровняет угол мастерской,
распахивается. В солнце спектра,
сквозь дверной проём видны:
кровать, приотворённое окно под занавеской,
подшитой разноцветною тесьмой.
Края у шторки дышат ветром.

Чуть-чуть плывущими шагами,
как будто, вроде
воду раздвигает,
в лёгкой мужской рубашке
прямо на тело, Адель выходит
и на месте замирает.
В руке зажат журнал в бумажке.
Копна волос, затянутая линией бечёвки.
Рубашка длится до начала бёдер,
где сразу ниже края,
на стройной ляжке
синеет молния татуировки.

Адель:

Пабло, кто это женщина, что побывала утром?
Какой чудный, какой бархатный голос.
Это твоя жена? Я задремала, мне так трудно
в этом шуме спать. Здесь каждый звук пронзает,
а один был очень сильный. Я от него проснулась.

Пабло:

Так то был поезд.
Он тут по улице по рельсам проползает
и так гудит, что сводит скулы.
А женщина была – так это Гая.
Сегодня – только лишь подруга.
Мы вместе
были много лет. Она певица. Когда б её ты услыхала,
тебе б понравилось. Она – царевна звука
и даже замещает в опере, но честно,
приятнее, когда поёт она то джаз,
то кантри.
Её услышать есть сегодня шанс
на дружеском концерте,
здесь в мастерской. А так-то вряд ли
где ещё. Лишь разве запись в интернете.
. .
Но что ты покачнулась? Всё ль в порядке?
От крыльев больше ни следа, ни ямок.
Болит ли что внутри?

Адель:

Ах Пабло,
просто головокруженье.
Я привыкаю к телу, и оно немного непослушно. Повтори,
что там про пение
сегодня? Но у меня же платья нет!
Вот шлёпанцы и старая футболка.
Я посмотрела тут в большой конверт,
где был журнал; в журнале – все одеты.
Он у тебя ж на полке.

Пабло:

Да, в моём шкафу не встретить женскую одежду.
Я позвоню своей подруге – Анне,
что прежде
была экспертом в модах. Она тебя оденет
и обует,
и в город выведет. Вот деньги,
пусть в твоём кармане
будут.

Адель:

Спасибо, Пабло, балуешь! Откуда это дует
так сильно? Потянуло гарью и ветром с солью?

Пабло: