Предатели крови

– Раз у нас теперь есть два кольца, может, просто оставим два других на месте? Даже если Навок их разыщет, ему все равно понадобятся те, что у нас.

Едва начав говорить, она поняла, что рисковать нельзя: слишком много неизвестных. Эшлин однажды задавалась вопросом, не сыграют ли они на руку Навоку, собрав кольца, а Джарен согласился, что, вероятно, сыграют, но смогут и обратить это против Навока. Не говоря уж о том, что перед Кивой все еще стояла цель вернуть с помощью колец магию Джарену. Может, так получится избавиться от всепожирающего чувства вины и наконец выбраться из хватки обуревающих ее чувств. Боги знали, ей это жизненно необходимо, особенно теперь, после унизительной вчерашней ночи.

– Судя по твоему лицу, ты сама уже знаешь ответ, – сказал Кэлдон, жмурясь на солнышко; ветер шевелил его золотистые волосы. – Но да, это слишком рискованно. У кого все кольца, у того и вся сила. И мы можем использовать эту силу, чтобы наделать собственных аномалий и послать против его армии, если он двинется на Эвалон.

– Но мы бы применяли Длань только в случае, если человек сам того захотел, верно? – с опаской спросила Кива. – Если человек сам хочет стать магом и сражаться?

Кэлдон обернулся и сурово посмотрел на нее.

– Поверить не могу, что ты об этом спрашиваешь.

Кива сразу же раскаялась в своих словах. Она знала, что Валлентисы так не поступают, не принуждают людей помимо воли.

– Извини. Я просто…

Она замолкла, но не потому, что Кэлдон смотрел на нее с укором, а потому, что на палубу вышли еще двое. Один – в капитанской шляпе с пером, а другой…

Джарен.

Он вздрогнул, завидев ее, торопливо бросил что-то невысокому темнокожему капитану и направился прямо к ним с Кэлдоном.

Испуганно пискнув, Кива выпалила первое, что пришло на ум:

– Голова! Спать! Бегу! Потом!

И, не обращая внимания на раздосадованный оклик Кэлдона, бросилась прочь. Одно Кива знала точно: она не может встретиться с Джареном. Пока не может. Так что она поспешно вернулась по тому же пути обратно, чуть не скатившись по узкому трапу, и чудом обнаружила крохотную каюту, в которой проснулась. Сейчас она соображала куда лучше и заметила, что коек внутри две, а не одна, но не стала и думать о том, кто занимал вторую, а захлопнула и заперла дверь, а потом прислонилась к ней спиной и съехала на пол.

Через секунду в дверь громко постучали, задребезжала ручка.

– Кива, открой!

От команды Джарена колотящееся сердце сбилось с ритма. Кива застыла, не в состоянии ни о чем думать, кроме минувшей ночи и всего, что она наговорила под ангельской пылью.

– Пожалуйста, Кива, – его голос доносился из-за двери приглушенно. – Давай поговорим.

Но Кива не хотела с ним разговаривать. Она знала, почему он пришел – потому, что он Джарен. Прошлой ночью она выболтала слишком многое, и теперь он досконально знал, что она чувствует.

«Я знаю, что он не хочет иметь со мной ничего общего, и это просто убивает. У меня дыхание перехватывает всякий раз, когда смотрю на него».

Кива закрыла глаза, ее вновь охватил стыд.

«Я его люблю, подумать только!»

Она прикрыла лицо руками и подтянула колени к груди, мечтая вернуться в прошлое, мечтая все забыть.

Но мечты – это для дурачков. Так что Кива сидела и ждала, пока не услышала тихий вздох, а потом удаляющиеся шаги. Лишь тогда она смогла расслабиться, плечи обмякли, адреналин схлынул, зато боль в висках стала невыносимой. Но она не шевельнулась, не попыталась устроиться поудобнее. Вместо этого она постаралась собрать по кусочкам разбитое сердце, понимая, что это невозможно – ведь оно только что отошло от двери.

* * *

Остаток дня Кива просидела в закрытой каюте, но не стала тратить время на слезы и саможаление. Через несколько часов желудок успокоился, еще через несколько, когда организм вывел остатки ангельской пыли, прошла головная и мышечная боль; это время она потратила на размышления, на выработку плана.

Да, прошлой ночью она выставила себя дурой. Да, она говорила такое, чего не следовало слышать никому, особенно Джарену. Но прошлого не изменить, так что придется просто смириться.

Осознав это, вечером она покинула каюту и вновь пробралась на палубу. Ориентируясь на гул голосов, она обнаружила открытую дверь на корме: утром над этим местом, на юте, она видела Типпа и Голдрика. Это капитанская каюта, поняла Кива, подойдя поближе. Внутри сам капитан ужинал вместе с ее друзьями и с, очевидно, большей частью своей буйной команды, сидя за большим деревянным столом, который ломился от горячей еды. До Кивы донеслись запахи жареного мяса и свежего хлеба, и в желудке заурчало. Она прижала ладонь к животу, не уверенная, хочет ли есть или ей просто все еще дурно. Но позывов метнуться к перилам не возникло, так что Кива несмело двинулась вперед; сердце гулко застучало, когда она увидела между Типпом и Тореллом Джарена. Все трое смеялись над словами мальчика.