Предатели

10 мая 1951 г. Поляков под расписку был ознакомлен с правилами поведения командируемых в капиталистических странах.

В заключении по подготовке подполковника Полякова указывалось, что к ней он относился серьезно и стремился детально и полно усвоить изучаемые вопросы. По своим личным качествам, общей и специальной подготовке способен выполнить поставленные ему оперативные задачи.

Согласно оперативному приказу Полякову был определен круг его функциональных обязанностей как офицера нью-йоркской резидентуры. В нем указывалось, что он командируется в США на должность офицера для поручений представительства СССР в Военно-штабном комитете ООН. Основными задачами Полякова по оперативной линии являлись:

– осуществление по указанию резидента связи с агентами;

– проведение работы по вербовке новых агентов;

– подбор мест встреч, тайников и мест для установки сигналов.

Одновременно с этим ему поручалась работа по сбору и обработке информации, касавшейся военных и военно-технических вопросов, а также давались указания по организации работы и соблюдению конспирации.

К месту назначения Поляков выехал 17 мая 1951 г. Вместе с ним следовала его жена и сын Игорь.

По прибытии в Нью-Йорк Поляковы поселились в дешевой гостинице, летом снимали дачу, а на осенне-зимний период – квартиру, материально жили скромно, так как у Полякова была довольно небольшая зарплата. Денег едва хватало на питание и приобретение минимума необходимых вещей из предметов одежды.

Поляков сразу приступил к работе. Трудился он много и самозабвенно. Первое время он тщательно изучал Нью-Йорк, пешком исходил пойти весь город. Позднее он стал брать с собой жену для прикрытия от наружного наблюдения спецслужб США. Они посещали отдельные магазины, где с целью маскировки покупали недорогие те или иные товары. Посещал «Трент» парки, где он проверял сохранность тайников, ставил какие-то сигналы.

Осенью 1951 г. в США свирепствовал грипп. У Поляковых тяжело заболел гриппом, давшим осложнение на мозг, сын Игорь. Его поместили сначала в больницу, расположенную рядом с дачей, а затем мальчик был переведен в госпиталь им. Рузвельта. Врачи госпиталя предлагали сделать ему черепно-мозговую операцию, но согласия на это представительства получено не было, так как предлагаемый путь лечения был очень дорог, порядка нескольких тысяч долларов.

Поляков возбудил ходатайство перед центром об откомандировании жены в Москву в связи с тяжелым заболеванием сына. Руководством ГРУ оно было удовлетворено.

В октябре 1951 г. Киселева, получив заключение о необходимости проведения соответствующих консультаций в Москве, выехала вместе с больным ребенком в СССР. За проезд жены с ребенком и за лечение его в США Поляков выплатил представительству 1 тысячу долларов.

После лечения сына Игоря в Москве Н.П. Киселева оставила его родителям мужа, проживавшим в Подмосковье, и в июне 1952 г. возвратилась к мужу в Нью-Йорк. Здесь нужно отметить, что осложнения после гриппа сказались на здоровье Игоря, он рос болезненным мальчиком и в 1964 г. шестнадцати лет от роду умер.

8 июля 1953 г. на Полякова была составлена оперативная характеристика, в которой отражена его служебная деятельность в нью-йоркской резидентуре. В ней, в частности, отмечалось, что «он хорошо изучил город и агентурную обстановку. В течение года ведет работу по связи с агентом. К этой работе относится серьезно, проявляет личную инициативу. Хорошо овладел личной и безличной связью. Подготовлен к выполнению заданий по связи с агентами».

Все хорошо складывалось на службе у Полякова в Нью-Йорке, командование резидентуры им довольно, в коллективе он заслужил уже авторитет, ведет себя вежливо, скромно, тактично. Но вдруг в октябре 1953 г. на партактиве представительства СССР в ООН он допустил промах, чуть не стоивший ему всей дальнейшей карьеры. На партактиве с докладом о позиции советской делегации по вопросам разоружения на 8-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН выступил постоянный представитель СССР в ООН А.Я. Вышинский. В прениях попросил слова и Поляков. В коротком по времени выступлении он заявил, что предложения СССР сократить имеющиеся вооружения на одну треть, высказываемое в течение длительного времени, уже надоело мировой общественности, как он выразился, «набило оскомину» и старо в своей основе. Поэтому это предложение нуждалось в изменении, и к решению связанных с разоружением вопросов необходимо подходить уже по-другому, по-новому.

С удивлением смотрел на молодого разведчика А.Я. Вышинский. В глазах советского дипломата стоял вопрос: «Что он говорит? В своем ли он уме?»