Предатели

Люшков рассказал о внутренних силах в армии, враждебных советскому строю. По его мнению, эти силы одинаково враждебны советскому строю, но различны по своим целям.

Так, имелась группа командиров, глубоко преданных Троцкому, это Путна, Примаков и другие. Они вели работу в этом направлении.

Группа командиров из латышей, немцев, поляков и др. национальностей, у которых проявились националистические настроения. Это Корк, Эйдеман, Гайлит и другие.

Другая группа командиров, из бывших офицеров царской армии, такие как Тухачевский, Уборевич, Каширин, Орлов и другие, стремилась к военному перевороту и готовы были на союз с кем попало из других групп.

Основная масса командиров и политработников, таких как Гамарник, Якир, Сангурский, Аронштам, Дыбенко, Леандовский, Дубовой и другие, были согласны на блок с другими враждебными группами. Это люди, которые долго верили в Сталина, но в конце концов убедились в гибельности его политики. Эта группа имела самые большие корни в армии, и ее настроение отражает настроения большинства высшего и старшего командного и политического состава армии.

Интересно, что массовые аресты среди недовольных военнослужащих в армии все еще не вносят успокоения. Это можно проследить на примере Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). Вначале уничтожили связи армейского комиссара 1-го ранга Я.Б. Гамарника, заместителя командующего ОКДВА М.В. Сангурского и члена Военного совета ОКДВА Л.Н. Аронштама. Затем начали разгром связей начальника политуправления ОКДВА И.Д. Вайнероса и других. В конце концов арестовали помощников Блюхера – Покуса, Гулина, нач. штаба Васенцовича, начальника политуправления Кропачева, командующего приморской группой войск Левандовского и его штаб, командиров корпусов и дивизий, командующего амурской флотилией Кадацкого и группу командиров бригад и кораблей Тихоокеанского флота и т.д.

И эти аресты не последние, так как даже вновь назначенные люди не были изолированы от общей обстановки и постепенно под ее влиянием начинали проявлять недовольство. Так, например, во время последнего приезда на Дальний Восток нарком военного флота Смирнов поставил перед новым начальником Амурской флотилии Октябрьским вопрос об аресте большой группы командиров. Октябрьский не выдержал и заявил, что он не знает уже, кем можно командовать. Если всех арестовать, то корабли надо будет поставить на якорь. Смирнов в грубой форме ему сказал: «С вами или без вас, но мы сделаем то, что нам нужно».

Аналогичные настроения проявил по поводу арестов во время пребывания Смирнова на Тихоокеанском флоте командующий флотом Кузнецов и член Военного совета Волков. Об этом Люшкову говорил сам Смирнов, который в этой обстановке был вынужден оставить начальником политотдела флота приехавшего с ним Лаухина. Во второй половине 1937 и в 1938 г. в ОКДВА было арестовано в качестве заговорщиков 1200 командиров и политработников, а в качестве антисоветского элемента около 3000 средних и младших командиров и политработников.

Антисоветская деятельность приняла различные формы. У многих надежды связывались с войной, которая могла ускорить развязку. Очень характерна группа заговорщиков, образовавшаяся вокруг Левандовского, в которую входили командиры 26-го и 39-го корпусов. Они пытались вызвать искусственное столкновение с японцами, чтобы возникла война, и при этой обстановке ускорить развязку. Или группа заговорщиков в штабе ОКДВА, образовавшаяся из самых близких к Блюхеру людей, как Покус, Гулин и другие, которые, окружив Блюхера и пользуясь его отношениями с Ворошиловым, старались вызвать его на политически скользкие и рискованные разговоры. Блюхер давал членам этой группы читать секретные показания арестованных заговорщиков и таким образом ориентировал их о ходе следствия, не имея на это право.

После ареста Гулин рассказывал Люшкову, как после вызова Покуса в Москву Блюхер, выпивая с ним, ругал НКВД, производимые аресты, Ворошилова, Кагановича и других. Блюхер рассказывал Гулину, что до увольнения Рыкова с поста Председателя Совнаркома последний его обнадеживал и даже ему писал, что правые хотели бы видеть его во главе вооруженных сил страны. В припадке откровенности Блюхер делал Гулину намек, что если он останется сам (необходимо понимать в политическом смысле), Гулин пойдет с ним. Люшков считал это очень важным фактом в настроениях Блюхера.

По словам Люшкова, Блюхер был очень властолюбив, его роль на Дальнем Востоке его не удовлетворяла, он хотел большего. Он считал себя выше Ворошилова. Политически он вряд ли доволен общей обстановкой, хотя он был очень внимателен. В армии его люди популяризовали только его, а Ворошилова обходили молчанием. Блюхер жаждал власти, не терпел чужого влияния. Он очень болезненно переживал введение института военных комиссаров, особенно Военного совета, ограничение его прав издавать единолично приказы, которые он должен был подписывать вместе с членом Военного совета и начальником штаба.