Предатель выбирает один раз

Шпатц вышел из особняка Ульфбрауна и закурил. Управляющий был предупредителен и приторен, как патока. Если бы у него был хвост, то он бы наверняка виновато подмел весь пол до блеска. Шпатц сделал вид, что вчера ничего не случилось, а Ульфбраун вздрагивал каждый раз, когда к нему обращались. Эта манера поведения управляющего несколько раздражала Шпатца, но с другой стороны он не мог не признать ее эффективность. Со своими клочковатыми бакенбардами и взглядом провинившегося ретривера Ульфбраун казался беззащитным и безобидным. Повышать на него голос казалось чем-то чуть ли не кощунственным. Наорешь на такого, а его от расстройства удар хватит. Да уж... Шпатц выпустил струйку дыма и посмотрел на телохранителей, подпирающих стену с самым скучающим видом. Болдер, как ни странно, остался с Краммом, который взялся обеспечить их экипировкой для похода в лес. Когда Бензель предложил показать им сигнальную башню, Шпатц готов был выходить в тот же момент. Не то, чтобы любопытство настолько грызло его изнутри, что не терпелось посмотреть на загадочные развалины, просто очень хотелось хотя бы на время покинуть город, который с какого-то момента совершенно перестал быть безопасным и тихим. У дуба стояли две фрау в длинных платьях и шептались, изредка бросая на Шпатца косы взгляды. Два лесоруба вывернули на Эйхенплац, катя перед собой тачку. Один что-то рассказывал, активно жестикулируя одной рукой, второй всхохатывал и хлопал первого по плечу. Заметив, что Шпатц на них смотрит, оба замолчали, лица их стали хмурыми и непроницаемыми. Они ускорили шаг, тачка стала жалобно поскрипывать на каждом камне брусчатки. Потом они свернули на улицу, ведущую в лес. Да уж, похоже, что всенародной любви Шпатцу сыскать не удалось. Но обдумывать свои ошибки он не стал. Докурил сигарету, тщательно затушил ее о подошву своего ботинка и неспешно направился через площадь к «Гроссман-хауз».

Крамм, Болдер и незнакомый невысокий мужчина средних лет стояли вокруг стола и деловито раскладывали по разным кучкам вещи темных тонов. Брезентовые куртки, штаны, вещмешки. Под столом выставленные рядком стояли несколько пар сапог. Шпатц остановился на пороге и посмотрел на Блазе, как всегда протиравшего тарелки за стойкой.

— А, герр штамм Фогельзанг! — на лице толстяка засияла улыбка. — Герр Крамм сказал, что вам придется задержаться в Шриенхофе, и неплохо бы обзавестись одеждой для леса. Собираетесь поохотиться?

— Сложно удержаться от такого соблазна в Заубервальде, — Шпатц подошел к стойке. — Кстати, сколько еще мы вам должны?

— Не волнуйтесь, герр штамм Фогельзанг, мы с вашим анвальтом уже решили эти вопросы, — Блазе замахал руками. — Желаете чего-нибудь? Может быть, штрудель? Моя супруга испекла яблочный штрудель, еще половина осталась, так что если вы голодны...

— Пахнет аппетитно, — Шпатц втянул носом запах печеных яблоки и корицы. — Но нет, благодарю. Я еще не голоден. Герр Блазе, подскажите лучше... А впрочем, нет, неважно. Мы вроде уже решили вопросы расселения первой партии людей.

— Я слышал, что они вот-вот должны прибыть, да? — Блазе поставил тарелку и заткнул полотенце за пояс.

— Может быть, дня через три, — Шпатц кивнул. — А кто этот мужчина, с которым так активно общается герр Крамм?

— Это Марк Крейнц, у него не так давно сыновья переехали в Угель-Гугель, оставив все свои вещи, один был рослым парнем, так что, думаю, вам подойдет его одежда, — Блазе помахал рукой пожилому мужчине, который поднял голову, услышав свое имя.

— Отлично, — Шпатц кивнул Крейнцу и снова повернулся к Блазе. — Я думаю, завтра утром мы устроим вылазку в лес. Пока есть немного свободного времени. Когда прибудут переселенцы, боюсь, будет уже некогда.

— Прикажете собрать вам в дорогу припасов, герр штамм Фогельзанг? — Блазе приосанился. Было заметно, что он хочет еще что-то спросить, но он сдерживается.

— Да, было бы неплохо, — Шпатц хлопнул Блазе по плечу и подошел к Крамму, который как раз пересчитывал деньги, чтобы вручить их Крейнцу.

— Вы очень нас выручили, герр Крейнц, — банкноты перекочевали из руки крамма в карман бывшего хозяине экипировки. Шпатцу казалось, что легенда насчет охоты была не очень убедительная, но вроде ни у Блазе, ни у Крейнца она не вызвала дополнительных вопросов. Крейнц вежливо кивнул, сложил вещи, которые не подошли в большой вещмешок, и направился к двери. Потом передумал и вернулся к стойке. Шпатц услышал в их разговоре слово «штрудель» и дальше прислушиваться не стал.