Предатель выбирает один раз

Крамм опустился рядом с телом на корточки и потрогал входное отверстие от пули на грубом шерстяном жилете. Надавил на живот, рука его легко прожала плоть, как будто тело было рыхлым и мягким. Шпатц убрал пистолет в кобуру и присел рядом с Краммом. Лисбет поставила лампу на землю и ощупала лицо великана.

— Это маска! — уверенно сказала она, ухватила голову за торчащие заостренные уши и потащила на себя. Жутковатая голова неожиданно легко отделилась от тела, Лисбет пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть. — Не знаю, кто мастерил это чудище, но он явно талант! Даже выражение лица нарисовал на случай, если кто-то столкнется с ним не в темноте...

— Надо посмотреть, кто там внутри, — Крамм принялся расстегивать крупные деревянные пуговицы. — Похоже, голова начинки вот здесь, на уровне груди...

В том месте, куда указывал Крамм, шерстяной жилет украшала замысловатая вышивка, частью которой, похоже, и были прорези для глаз. Через несколько мгновений пуговицы поддались и костюм распахнулся. Шпатц взял фонарь и посветил на открывшееся лицо, вместо одного глаза на котором зияло уродливое темное пятно — след попадания пули из тяжелого армейского пистолета.

— Это же Ингваз! — Шпатц поднялся во весь рост, и повернулся в сторону площади, откуда приближались чьи-то осторожные шаги. Он направил туда рассеянный луч фонаря, и пятно света выхватило из темноты растерянное лицо управляющего.

— Доброй ночи, герр Ульфбраун, — в голове Крамма, который все еще сидел на корточках и смотрел снизу вверх слышалась насмешка. — Какая неожиданная встреча.

— Герр штамм Фогельзанг... — на лицо управляющего было жалко смотреть. Растерянность, страх, недоумение. Взгляд его судорожно перемещался с обезглавленного тела великана на Шпатца, на Лисбет, на застывших неподвижными истуканами телохранителей, потом обратно на великана. — Я... Я могу...

— Можете все объяснить? — голос Шпатца был холоден. — Как вы там говорили? Ваши суеверия имеют под собой основания?

— Герр штамм Фогельзанг... — голос Ульфбрауна дрожал. Он собирался еще что-то сказать, но не успел — с улицы, ведущей от рюмочной послышался шум приближающейся толпы. Видимо, кто-то из молчаливых свидетелей перестрелки уже успел добежать до всегдашнего места вечерних возлияний, и подогретая настойками и наливками толпа шриенхофцев устремилась наводить порядок на центральной площади своего города.

Шпатц смотрел на надвигающуюся темную стену из людей, вооруженных лопатами, выломанными из заборов штакетинами и прочими неприветливыми предметами. Рука сама собой легла на открытую кобуру, Шпатцу пришлось себя сдерживать, чтобы не выхватить пистолет и не направить его в сторону весьма недобро настроенных горожан. Правда, пока по гулу и отдельным выкрикам было сложно понять, против кого конкретно направлена агрессия. Телохранители снова взялись за оружие и переместились так, чтобы оказаться между толпой и Шпатцем.

Толпа придвинулась, в свете редких фонарей и ламп уже стали различимы лица. Выкрики тоже стали отчетливее.

— Герр Гроссман!

— Что творится-то?

— Долой!

— Убирайся домой, проклятый вервант!

Оружие в руках телохранителей немного остудило пыл горожан, и толпа забуксовала в нескольких метрах от Шпатца, Крамма, Лисбет, управляющего и бывшего великана, теперь представляющего собой скорее нелепую кучу, из которой торчала голова Иво Ингваза.

— Мы требуем объяснений! — запальчиво выкрикнул длинноволосый Одо Махтклеве.

— Хальт! — один из телохранителей повел пистолетом в сторону опасно приблизившихся нетрезвых мужчин с лопатами и вилами. Те остановились, правда на лицах их все еще сохранилось воинственное выражение.

— Несчастный случай, — сказал Шпатц, кивнув в сторону бывшего Герра Гроссмана. — Кто из вас знал, что Герр Гроссман — это на самом деле маскарадный костюм?

— Герр Гроссман! — завыла публика из дальних рядов.

— Гнев его будет ужасен!

— Никакого гнева не будет, — спокойно сказал Шпатц. — Это просто кукла.

Лисбет подняла на вытянутых руках голову Герра Гроссмана. Часть людей отшатнулась. Шпатц внимательно смотрел на лица. Похоже, что часть горожан была совершенно не в курсе маскарада. Неподдельное изумление, страх, понимание. Зато некоторые как будто совершенно не удивились этой новости.

— По какому праву вы устроили стрельбу на улице?! — заорал кто-то из толпы.

— Да! У нас тихий город и свои нравы! Убирайтесь вон с нашей земли!

— Я хотел бы напомнить... — начал Шпатц как можно более спокойным тоном, но голос его потонул в криках толпы. Телохранитель справа направил ствол пистолета вверх и дважды нажал на курок. Крики мгновенно стихи. — Я хотел бы напомнить, что Шриенхоф — это часть Шварцланда, а вовсе не гордое независимое королевство. И что вы подчиняетесь нашим общим законам.