Предатель выбирает один раз

— Никто не удивился, что Клосу стало плохо, — Крамм вскочил и заходил по комнате. — Я пришел в рюмочную как раз к открытию, поговорил с несколькими мужиками, все они отреагировали одинаково. «Нет, мы не знаем, где Иво, с той самой ночи не видели... Клосу плохо? А, ну это нормально...» И никто больше ничего не сказал.

— Ингваз лесник, это нормально, что он не появляется в городе по несколько дней, — задумчиво проговорил Шпатц.

— И что будем делать? — Крамм остановился рядом со своей кроватью.

— Поступим, как советует Лисбет, — Шпатц тоже встал. — Отнесем его в больницу. Если он чем-то болен, то местный доктор должен это знать. Ну что, взяли?

— А может ты отдашь указание своим громилам, чтобы они ворочали тело? — Крамм кивнул в сторону двери, за которой дежурили оба телохранителя.

— Знаете, герр Крамм, я предпочту, чтобы их руки были свободны, — Шпатц усмехнулся. — Он довольно субтильный юноша, мы с вами справимся.

Шпатц подхватил тело Клоса подмышки, а Крамм взялся за ноги. Голова юноши мотнулась, растрепанные рыжие вихры казались еще более огненными из-за бледности кожи. Как всегда бывает в таких случаях, хрупкий на вид юноша в бесчувственном состоянии весил, казалось, целую тонну. Шпатц осторожно спускался по ступенькам, чтобы случайно не ударить парня о перила, а также не оступиться и не рухнуть с крутой лестницы самому.

Гостиная была пуста, даже Блазе уже оставил свой пост за стойкой. Но внешняя дверь была открыта. «Гроссман-хауз» почти никогда не закрывался на ночь. Лисбет выскочила на крыльцо и придержала створки открытыми, чтобы Шпатцу и Крамму было удобнее вынести Клоса наружу. На улице накрапывал мелкий дождь, густая крона исполинского дуба на Эйхенплац тревожно шумела под порывами ветра. Лисбет забежала на соседнее крыльцо и толкнула дверь.

— Здесь заперто! — она несколько раз стукнула в деревянную поверхность сжатым кулаком, потом дернула шнур колокольчика. Никто не отозвался.

Ночную тишину вдруг прервал громовой хохот, сменившийся не то кашлем, не то шипением, как у испорченного динамика. Качающийся свет фонаря на мгновение выхватил тень великана на фоне светлой стены особняка управляющего.

— Отдайте мне мое! — раздался чей-то громкий хриплый голос. — Отдайте!

Снова зазвучал жуткий хохот, прерываемый шипением и свистом. Дождь из редкой мороси ударил сплошной стеной. Одежда Шпатца моментально промокла.

— Стреляйте по великану! — крикнул он, осторожно опуская тело Клоса на землю.

Оба телохранителя одновременно выхватили тяжелые армейские пистолеты. Два выстрела слились в один, в нос ударил запах пороховой гари. Темная фигура метнулась в щель между домами. Вразнобой прозвучали еще несколько выстрелов. Снова зашипело и захохотало. Шпатц рванул застежку своей кобуры и тоже выхватил пистолет. Как показали последние события, этот городок вовсе не был сонным и безопасным, так что теперь он на всякий случай не расставался с оружием даже когда ложился спать. Навел ствол куда-то в сторону движения во мраке и выстрелил. Отдача больно ударила по ладони, пуля ушла явно выше, чем он хотел. Шпатц с неудовольствием подумал, что неплохо бы потренироваться в стрельбе, но сейчас особо не было времени на сожаления. Он бросился вперед, туда, где, кажется, все еще шевелилось что-то большое и темное. Хохот зазвучал откуда-то сбоку. Шпатц повернулся на звук и машинально выстрелил. Краем глаза заметил движение слева — один из телохранителей вышел из круга света и двигался в том же направлении, что и Шпатц. На фоне темной улицы снова показалась тень великана. Три выстрела грянули одновременно. Великан нелепо дернулся и стал заваливаться на бок. С противоположной стороны площади снова раздался громовой хохот, переходящий в шипение.

— Лисбет, нам нужен фонарь! — крикнул Шпатц, продолжая двигаться вперед.

В окнах первого этажа особняка управляющего включился свет. В наступившей оглушительной тишине неожиданно громко скрипнула приоткрывающаяся дверь. К бесформенной куче неподвижного тела великана осторожно приблизился один из телохранителей. Привыкшие к темноте глаза Шпатца уже вполне отчетливо различили фигуру громилы, осторожно толкнувшую тушу великана, на что последняя никак не отреагировала. Шпатц опустил пистолет и подошел ближе. Судя по телу, это действительно был великан — не меньше трех метров ростом, огромная голова с торчащими из-под старомодной шляпы жесткими волосами... Со стороны «Гроссман-хауза» раздались быстрые шаги Лисбет и Крамма. Девушка несла в руках керосиновую лампу, а анвальт — походный электрический фонарь.

— Ничего себе, чудовище! — Крамм осветил лицо великана. Кожа была грубой и морщинистой, как дубовая кора. Широко распахнутые глаза смотрели злобно, правый чуть косил. Губы застыли в кровожадной ухмылке. — Подожди... Что-то с ним не так...