Предатель

Тот послушно замер, и Стас, воспользовавшись этим, быстро открыл ячейку и, достав оттуда не начатую, фабрично упакованную пачку обычной писчей бумаги, сунул ее под пиджак. В туалете, в кабинке, он засунул ее ближе к телу, закрепив брючным ремнем и прикрыв сверху рубашкой и пиджаком. Проходную они прошли беспрепятственно, но с незаметным Никитину облегчением Стас вздохнул только уже в машине, когда они выехали на трассу. Достав пачку, он положил ее в бардачок и сказал глядевшему на это, но так и не осмелившемуся что-то спросить Никитину:

– Вот и дальше об этом молчи! – И спросил: – Ну-с, юноша, и что ты по всему этому поводу думаешь?

– С чего начинать? – поинтересовался тот.

– Ну, хотя бы с Анны Григорьевны, – предложил Крячко.

– Мой дед о таких говорил: битая баба, – начал Володя.

– То есть?

– Ну, что жизнь она и с лицевой стороны, и с изнанки не в теории знает, и в любой ситуации, как кошка, на четыре лапы упадет. Да и Геннадий Михайлович ей под стать. Я, конечно, такого жизненного опыта, как вы, не имею, но мне кажется, что не канцелярскими делами она за границей занималась, да и муж ее не машины водил, – задумчиво сказал парень. – А раз сам Васильев из ФСБ, то и они наверняка оттуда же. Откуда бы иначе он их взял, чтобы с собой привести?

– Ну, личные дела их мы с тобой не смотрели и ничего утверждать не можем, – заметил Крячко, думавший на самом деле точно так же. – А вот одну вещь мы с тобой проверить можем прямо сейчас. У тебя телефон Тамары Петровны есть?

– А как же! – воскликнул Володя и, быстро открыв свою папку, продиктовал его. – Вы хотите про пылесос уточнить? – спросил он.

– Ох и ушлый же ты парень! – усмехнулся Стас и действительно, дозвонившись до Васильевой, спросил ее:

– Тамара Петровна! Это вас Крячко беспокоит по совершенно пустяшному поводу. Скажите, а не приносил ли в тот трагический для вас день домой что-нибудь ваш бывший муж?

– Да пылесос он купил, будь он проклят! – в сердцах ответила она.

Вежливо поблагодарив ее, Стас сказал Никитину:

– Облом-с! – И предложил: – Ну, давай по списку! Что ты о ком думаешь?

– Что Тихонов здесь ни при чем, – начал рассуждать Володя. – В морду дать он может, а вот травить не станет – не тот характер.

– Согласен, – кивнул Стас.

Польщенный его одобрением, Никитин продолжил:

– Замятин собственной тени боится и на такое тоже не способен.

– Учти, если зайца в угол загнать, то и он может на человека броситься, – заметил Крячко. – А ты не стесняйся! Возражай, если по-другому думаешь! Но обоснованно!

– Хорошо, Станислав Васильевич! Мне кажется, Замятин по жизни такой затюканный, что скорее сам отравится, чем на другого покусится. Да и одет он при своей зарплате и положении так, что или жена – стерва, или детишек куча. А может, и то и другое. И как только он с таким характером в замы по науке попал? Да и не сталкивался он с Васильевым по работе, а значит, в его кабинет ему ходу не было, сам пострадавший у него в тот день не был, а обедал Васильев с Тихоновым.

– Но ведь Данилыч к кому-то после работы заходил, – напомнил ему Стас. – Почему бы не к нему?

– Да не мог Васильев к нему зайти, потому что Замятина в тот день вообще на работе не было, – возразил Никитин. – Он в командировке был.

– А ты это откуда знаешь? – удивился Крячко.

– Так вы же, когда папку с командировками у главбуха стали смотреть, я вам через плечо глядел, вот и увидел, что Замятин был в Москву на совещание командирован на два дня, а один из них как раз тот, когда Васильева отравили.

– Ну и молодежь растет! – немного смущенно рассмеялся Крячко – он-то на это внимания не обратил. – На ходу подметки режет! А что по поводу Кравец?

– Я думаю, не до таких вещей ей сейчас.

– Почему? – удивился Стас.

– Мне кажется, она недавно мужа похоронила, – объяснил Володя.

– Еще не легче! А это ты откуда узнать мог? – воскликнул Крячко.

– Да просто у нее обручальное кольцо на левой руке, а на правой еще след светлый от него остался, так что совсем недавно она его проводила.

– Ну, поражай меня дальше, – предложил Стас, которого действительно потрясла наблюдательность этого молодого человека. – А Седых?

– Это не он, – уверенно заявил Никитин. – Понимаете, Станислав Васильевич, мне кажется, что он из тех педантов, для которых важно, чтобы все было точно по инструкции. И если бы он чувствовал за собой какую-то вину, то не стал бы кляузничать на нас генеральному. Он же Старкова не первый день знает, а значит, понимал, что тот скандалить начнет. А поскольку Седых со своими принципами, видимо, всем давно известен – вот и Анатолий Петрович сразу на него подумал, то не стал бы он внимание к себе привлекать.

– Резонно, – согласился Стас. – Кто у нас там еще остался? Симонова? Лично я ее не видел, а ты?

– А мы и не могли ее увидеть, – смущенно сказал, опустив голову, Никитин.

– Та-а-ак! Это еще что за новости? – насторожился Крячко.