Предатель

– Понимаете, была у него мысль ту квартиру продать, чтобы, деньги поделив, купить себе отдельную. Но их двухкомнатная хоть и в центре – на Малых Каменщиков… Это рядом с «Таганской», – объяснил он. – Но дом-то пятиэтажка с совмещенным санузлом, еще старой постройки, так что дорого она не стоит. Вот и пришлось бы, чтобы что-то приличное купить, в новые районы забираться, а когда человек к центру привык, ему туда уже не захочется. Рядом с комплексом можно было за эти деньги купить отличную квартиру, но кто знает, сколько здесь работать придется? А ну, как уволится он почему-то? И что ж ему тогда, оставаться здесь на веки вечные? Вот он и решил туда вернуться.

Ну, что ж, все было абсолютно логично, но Стас на всякий случай спросил:

– А вы откуда все это так хорошо знаете?

– Так ездили мы с ним два раза квартиры смотреть. Однокомнатная хрущевка рядом с «Профсоюзной» на первом этаже в панельном доме и к тому же торцевая – это же холодильник настоящий! А еще коммуналку на «Белорусской» в старом доме с одними соседями, но там столько заломили, что у него таких денег нет. Вот и бросил он эту затею. Так куда же ему было идти, как не в старую квартиру?

– Хорошо. Тогда у меня еще один вопрос и очень деликатного свойства. Скажите, за тот год, что Дмитрий Данилович с женой в разводе, у него не появилась случайно близкая женщина? – поинтересовался Крячко.

– Вы имеете в виду любовницу? – уточнил водитель и, не дожидаясь ответа, покачал головой: – Нет. У него была одна дорога: дом – работа, работа – дом.

– А вот Тамара Петровна говорит, что последние два месяца он был дерганый, нервный… Бывало, что возвращался очень поздно, а порой и вообще ночевать не приходил. Вы об этом что-нибудь знаете? – вцепился в него Стас, решив, что, кажется, поймал того на вранье.

– Было несколько раз, когда я его около метро высаживал, – кивнул Геннадий Михайлович. – И случалось такое, что утром он мне звонил и просил подобрать в определенном месте, но я не знаю, было это связано с какой-то женщиной или нет. А что касается того, что он стал дерганый и нервный, то ни я, ни жена за ним этого не замечали. Во всяком случае, срываться на нас с Аней он себе никогда не позволял, да и мы повода не давали.

– А вы сами верите в то, что Васильев мог совершить самоубийство? – напрямую спросил Стас.

– Нет! – уверенно ответил водитель. – Во-первых, это совершенно не в его характере, а во-вторых, если бы уж до этого дошло, то только в том случае, если бы он узнал, что чем-то неизлечимо болен и его ждет мучительная смерть, но тогда он бы просто застрелился. Травиться, знаете ли, как-то не по-мужски.

– То есть вы намекаете, что его кто-то преднамеренно отравил? Кто? Вы кого-то подозреваете? – вцепился в него мертвой хваткой Стас.

– И опять-таки нет! – покачал головой Геннадий Михайлович. – Просто там, – он кивнул в сторону здания, – столько всякой дряни, что человек может отравиться и без чьего-то злого умысла, а просто не соблюдая технику безопасности. Лично я на верхние этажи даже нос не сую, да и жене запретил туда подниматься.

В общем, попал Крячко под козырной отбой! И ведь и нутром, и сыщицкой своей сущностью чуял он, что не все ему этот водила рассказал, а прицепиться было не к чему, и, самое главное, он был уверен, что каждое, даже самое незначительное слово Геннадия Михайловича, если он вдруг вздумает проверять, подтвердится. Так что ушел Стас со двора несолоно хлебавши, что настроения ему не улучшило.

– Ну что, юноша, – мрачно сказал он Никитину. – Пошли за твоей папкой, и двинем мы обратно в Москву.

В приемной, кроме Анны Григорьевны, никого не было. Как они и договаривались, он попросил у нее папиросу, чтобы до ближайшего киоска дотерпеть.

– Ну, я вам тогда прямо в пачке отдам, чтобы они у вас в кармане не раскрошились, – предложила она и, вытащив из пачки несколько папирос, спросила: – Пары штук хватит?

– Святая вы женщина, Анна Григорьевна! – с чувством сказал Крячко, опуская пачку в карман и протягивая ей свою визитную карточку. – Если вы вдруг чего-нибудь вспомните, то позвоните мне обязательно! – попросил он.

– Вряд ли… Но все может быть, – с сомнением в голосе ответила она и, усмехнувшись, пожелала: – Курите на здоровье!

Пока Стас с Никитиным шли вниз по лестнице, Крячко, нащупав в пачке ключ, потихоньку достал и, когда они спустились, предложил, кивая на туалет:

– Зайдем на дорожку?

– Да не помешало бы, – признался Никитин.

Они направились к туалету и, когда поравнялись с нужной ячейкой, Крячко, резко присев, громко сказал:

– Черт! Шнурок развязался! – а потом уже тише Никитину: – Стой, где стоишь!