Праздник саранчи

Он, не спеша, подошел, зажал сверток под мышкой, нагнулся, старик отодвинулся вглубь. Андрей пролез в узкую дверцу, сел напротив него. Старик молча выбрал из свертка несколько бумажек, внимательно оглядел их на свет, вдруг перехватил из-за спины топор, засмеялся хрипло… С удивлением смотрел на Андрея, сидевшего спокойно, с рукой в оттопыренном кармане.

— Бесстрашный что ли? — усмехнулся старик.

— Что ж нам друг друга все страшиться? — Андрей смотрел ему в глаза. — И так уж засмеют скоро. Все девок своих сторожим, а девки все ж бегут, кто куда, хоть в Африку!

Дурак ты, парень, — старик отвернулся. — Хоть и деньги большие у тебя, — он налил себе, выпил, закусил луковицей, улыбаясь снова бесцветными злыми глазами:

— А ты не больной?

— Нет, — спокойно ответил Андрей, — не больной.

— Не нравишься ты мне.

— Нравился бы, деньги дома оставил, в серванте.

Старик засмеялся, снова поглядел на деньги:

— Богатые деньги. Я за всю свою честную службу таких денег не заработал.

— Вот что я скажу. — Андрей помолчал. — Видишь, к чему дело в стране идет… Сделай это дело, глядишь, и тебе за всю службу воздастся.

Солнце светило в будку, освещая железный хлам на полу. Они сидели, глядели друг на друга. Чайка, прилетев с реки, кричала за лодкой.

— Называй…

Андрей помедлил, раскачиваясь тихо:

— Воробьева Татьяна Николаевна, семидесятого года рождения.

— Ладно, ступай. Сюда не ходи больше, дома сиди, тебя самого найдут. И не ходи ты возле тюрьмы, как жених.

Андрей собрал деньги, завернул в газету, вылез из будки…

С холма оглянулся еще раз. Старик сидел все так же в своей конуре, глядел на реку…

Дождь прошел, чистый майский дождь, он лежал дома на койке, старательно читал пыльные книги.

Вдруг постучались. Вошел мальчик, хмурый, коренастый подросток, с большими руками.

— Сказали, чтобы вы ждали еще… — сказал он, не глядя на Андрея. — И еще… Ежели случится что, чтобы не волновались…

— Что случится? Кто сказал?

Но мальчик ушел, не простившись.

Андрей стал выходить в город, сидел подолгу в сквере, глядел на распустившиеся зеленые; тополя, на мокрые кирпичные дома улицы. Вода на реке спадала, маленький буксир ставил в фарватере яркие желтые буи, и уже прошла вверх, шумно толкая воду, первая пустая баржа.

Вскоре хозяйка принесла новость:

— Из тюрьмы-то бежал кто-то. Говорят, в больницу отвезли, операцию делать, аппендицит. Сделали, а она и ушла ночью, со швами. А другие говорят, что не одна бежала, а несколько. Ищут теперь.

— Как так? — Андрей прохаживался нервно по комнате. — Какой аппендицит?

— Правда. Все говорят, уже и в Самару сообщили, и на всех дорогах посты. По радио приметы сказали…

— А какие приметы?

— Да не знаю, радио же не слушаем…

Ругаясь про себя, он пошел на берег, взял под пиджак «Марголина», на берегу огляделся, потрогал замок на будке, вернувшись, увидел мальчика, того, что приходил; окликнул его. Тот перешел на другую сторону улицы, даже не оглянулся.

Поехал в город, ходил вокруг больницы, вглядывался в лица на улицах, долго смотрел на двух милиционеров, мывших около участка машину…

А еще через неделю, утром, когда он еще спал, к нему зашли два мужика, сели на стульях, глядя, как он встает, одевается.

— Ну, как отдыхается? — спросил один, лет сорока, невысокий, щупловатый.

— Ничего, — хмуро ответил Андрей, сел, разглядывал их. — А что?

Второй сидел у стены, постарше, с рыжей курчавой бородой, глядел на Андрея внимательно, не мигая.

— Книжки читаем… — снова сказал первый, взял с пола одну из книг.

Андрей молчал хмуро…

— Ну и ладно, завтра в полночь приходи, к лодке, — продолжая разглядывать книгу, сказал мужик. — Вещи все возьми, больше не вернешься…

— Кататься поедем, что ли?

— Кататься, целоваться, кому как, — мужик отложил книгу, встал, второй встал тоже, и Андрей встал. — Ну и ладненько… — и ушли так же, не простившись.

Чайки кричали, падали в реку, легкая волна билась в пристань, все такую же безлюдную. Лишь окошко кассы отворено, да трое мужиков на причале, с мешками.

Андрей сел рядом со сторожем, сидевшим все в той же позе, и все так же глядевшим на реку.

Загудел глухо, протяжно, пароход, яркий, белый. Оставляя дым над Волгой, он забирал круто к пристани.

Ночь вышла влажная, темная, Андрей пришел берегом к лодкам, опустил на песок сумку, озираясь.

Было тихо, туман лежал над водой, собака залаяла где-то на холме… Он проверил пистолет, взвел его, переложил в карманы гранаты, осмотрел закрытую будку, присел, закурив.

Какое-то легкое движение возникло у берега, из разлитого в кустах Мрака возникла человеческая фигура. Андреи встал, затоптал папиросу, сунул руку в карман.

Человек подошел, оказался щупловатым мужиком, одним из тех, что приходили вчера.

— Ну? — сказал ему Андрей. — Где?

Тот бесшумно открыл замок, скользнул в будку.

— Помоги?

Андрей стоял, глядя в темную конуру.

— Ну, — тот выглянул.

Вдвоем они осторожно вынесли к лодке мотор, вывели лодку на воду, вернулись, вынесли весла, еще один мотор.

— Куда мы? — Андрей старался держаться за его спиной. Мужик возился на корме, устанавливая мотор.