Право на жизнь

После и перекусили, и нагулялись. Хельме будто заранее все продумал — вел по самым красивым улочкам, рассказывал удивительные и смешные истории, находил самые очаровательные места для чашки чая с пирожными. А то в один момент просто исчез на пару минут и одарил нас всех букетиками нежных первых ландышей. Лучше не было дня! К тому же напоенного одуряющим запахом весны, радостью от близких мне людей, долгожданным спокойствием.

— Наверно, поужинаем здесь и обратно поедем? — предположила я. — А то дядюшки что-то заигрались в этих своих невесть кого. Хельме, ты хотя бы в тишине ешь, а не под эти развеселые марши!

— Обязательно поужинаем, — с готовностью улыбнулся Анхельм.

— Я это… ко мне тут в лавку обещался клиент зайти вечером, присмотрел кое-что, — отвела взгляд Беата. Ага, так госпожа Скарта не на пустом месте спрашивала!

— Э-ээ. А-аа. Юден. Да, точно, Юден. Воздуховод барахлит. — смешалась Мекса. — Починит. Просила. Сейчас поеду, а то в другое время не может.

Какой воздуховод? Какой клиент? Я недоуменно уставилась на подруг, но те, стремительно распрощавшись, уже скрылись из виду. Я вопросительно посмотрела на Хельме, ожидая той же реакции, но Анхельм, оказалось, вовсе не был растерян их бегством.

— Ардин, поужинаем вдвоем? — протянул он мне руку.

От центральной площади Ровеля, где так поспешно ретировались Беата с Мексой, мы прошли метров триста по главной улице города. Подруги, на мой взгляд, повели себя странно, но не лишать же себя удовольствия поужинать без неусыпного надзора дядюшек. Те, конечно, добрые, забавные, и за меня всегда горой, но в последний раз что-то заигрались. А такой прекрасный день просто требовал достойного завершения, и картофельно-капустное рагу никак в эти рамки не вписывалось!

Анхельм остановился у внушительного четырехэтажного здания, богато украшенного лепниной и гипсовыми статуями на входе. «Верлеген», заметила я на черной мраморной вывеске золоченые буквы. Усатый и исполненный достоинства швейцар в долгополой шинели уже распахнул перед нами двери. Я потянула друга за рукав, прошептав:

— Хельме, ты с ума сошел? Это же самый дорогой ресторан Ровеля!

— Не дороже твоей улыбки, — подмигнул Анхельм и легонько подтолкнул меня вперед. На входе небольшой вестибюль разделялся соответствующими указателями, такими же мраморными табличками. Слева виднелись столики ресторана, справа находился просторный холл отеля — «Верлеген» был еще и гостиницей самого высокого класса.

О таких богатых убранствах мне доводилось лишь читать в книгах, и когда на входе в ресторан к нам бесшумно скользнул вышколенный распорядитель, я совсем стушевалась. Хельме же без всякого стеснения кивнул ему.

— Столик на имя Эррано.

— Господин Эррано, прошу Вас со спутницей следовать за мной, — учтиво поклонился встречающий. На его безупречной форме, тоже черной с золотом, замысловатым вензелем была вышита золотая «В».

Ресторанный зал поразил своим великолепием. Шелковые полосатые обои с растительным орнаментом дополняла живая зелень во внушительных кадках. Хрустальные многоярусные люстры с десятками огоньков, и это не свечи, а магические светильники! Круглые столы застелены белоснежными накрахмаленными скатертями, удобные на вид кресла с резными ножками и подлокотниками обиты тем же шелком, что и стены.

Я вовремя спохватилась и перестала таращиться по сторонам, чтобы не выглядеть совсем уж простушкой. Хельме вон как уверенно держится! И люди за столиками такие расслабленные, нарядно одетые — им-то наверняка такие места привычны.

Хельме, видимо, почувствовал мою неуверенность, легонько сжал ладонь и шепнул на ухо:

— Считай, репетиция перед дворцом. Не обращай ни на кого внимания.

Распорядитель уверенно вел нас вглубь ресторана, а я все же заметила в обособленном углу знакомую белобрысую макушку. Слава богам, его высочество Аландес сидел ко мне спиной и не смог бы нас заметить. Зато его спутник, не прекращая что-то говорить принцу, поднял глаза и скользнул взглядом по новым посетителям. На Хельме он не задержался, зато вдруг уставился на мои волосы.

На них и так часто заглядываются, что прохожие в городе, что студенты в Академии. Пепельные с искристым серебряным отливом, я и сама больше не встречала такого оттенка ни у блондинок, ни у русых. Я к таким взглядам привыкла, а вот сейчас стало не по себе. Принцев собеседник пристально смотрел одним только черным глазом, второй же, как и всю левую половину лица, скрывала черная бархатная маска.

Правы были разочарованные девицы — «душечке Аландесу» больше не до них, по подавшемуся вперед телу видно, что все его внимание занимает исключительно этот странный человек в маске. Жуткий тип, хоть в этом с девицами соглашусь. Я еще долго чувствовала на себе чужой сверлящий взгляд, но наконец распорядитель усадил нас за столик в обособленной нише, пожелав приятного вечера.