Право на жизнь

— Мы все очень уважаем вас, наш дорогой Ублюдок, но у меня повестка дня… — Забойщик скосил мертвый глаз в лежавшую перед ним бумажку, доброжелательный же не спуская с народа. — Кроме того, не все делегаты явились. Ждем Крюка…

— Нет, делить! — настаивал Ублюдок. Народ, кажется, был на его стороне.

В зал вошел мужчина в костюме, атлетического телосложения, с характерным для бандитов узким лбом и бессмысленным взглядом. Подойдя к спикеру, шепнул ему на ухо несколько слов.

— Делить, нечего ждать! — расходился в кресле старец.

Паханы зашумели, заволновались. Вновь золотой колокольчик заставил их притихнуть.

— Дорогие мои, только что поступило срочное и приятное сообщение. В парке имени Ленина всем нам известный Крюк немного повздорил с внучатами Ублюдка. Слышишь, Ублюдок! Теперь за его счет доля общака выросла!

Народ одобрительно зашумел.

— Вынесите рухлядь на помойку, — приказал Забойщик, кивнув на Ублюдка.

Двое молодых людей подошли с двух сторон к Ублюдку.

— Мазуля топтать?! Михлютка втюрил!.. — вдруг в волнении, беспорядочно размахивая руками, запричитал старик, от расстройства полностью уже перейдя на никому из присутствовавших непонятный язык дореволюционных мазуриков. — Стуканцы уборку натикают!.. — кричал заслуженный Ублюдок, размахивая руками, в то время когда двое молодцов несли его к выходу вместе с креслом, — внешне он напоминал разгневанную мумию. — Я всех режиком заножу!.. Будете дрыгами ногать…

Дальнейшие его крики заглушила закрывшаяся дверь.

Паханы выглядели довольными — общак вырос — они посматривали друг на дружку, прикидывая, за счет кого бы еще увеличить общую сумму.

— Итак, друзья мои, — приятные события прервали нас. С минуты на минуту должен появиться Крюк. Но мы начнем без него.

Забойщик поднялся из-за стола, собираясь огласить список, который держал в руке. Но тут в зал заседаний торопливо вошел молодой человек и, вытирая платком руки от крови, подойдя к спикеру, зашептал ему взволнованно на ухо. Народ за столом притих, вслушиваясь в то, что говорил охранник. Но говорил он настолько тихо, что до паханов доносились только отдельные слова. Над столом повисла мертвая тишина. Хорошее или плохое известие принес гонец?..

Забойщик задал ему несколько вопросов, потом недоуменно пожал плечами и отпустил парня.

За столом было тихо, мертвецки тихо, все ждали, что скажет Забойщик.

— Итак, друзья мои, только что с улицы прибежал боец Крюка с оторванными взрывом руками и сказал, что Крюк вместе с братвой попал в засаду и все погибли…

Он снова пожал плечами. При этих словах бандитские паханы заулыбались, зааплодировали, не в силах сдерживать хлещущие через край положительные эмоции. Многим из них Крюк стоял поперек глотки — в нем видели опасного, слишком опасного соперника, который мог захватить в городе власть и ни с кем не делиться. Так что всех это известие развеселило, разве только один Забойщик выглядел озадаченным. Он морщил лоб от напряжения мысли и все же не понимал, кто мог устранить такого мощного авторитета, озирая мертвым глазом довольные лица бандитов. Сейчас при дележке можно было всего ожидать. И все-таки, кто из них проглотил Крюка?

Забойщик отдавал себе отчет в том, что в городе больше нет бандитской силы, кроме собравшейся здесь. Может быть, это игры спецслужбы… но они работают обычно чище и не пустят бежать через весь город парня с оторванными руками… Нет, это не спецы и не заезжие гастролеры. Тогда кто?!

— Делить! Делить!.. — разбойный народ заволновался.

— А повестка дня? — слабо попробовал возразить Забойщик.

— Плевать на повестку! — выразил мнение собрания Мокрый.

— Хорошо, друзья мои, давайте делить. — Забойщик взял в руки какие-то листки, пробегая их глазом, второй же доброжелательный не сводя с коллектива. — Значит, у нас тут имеются следующие вакансии…

Забойщик вновь уселся на свое место, больно ударившись коленкой о рукоятку автомата Калашникова, специально закрепленного на нижней части крышки стола.

Забойщик иностранному предпочитал всегда наше оружие, даже работая за границей, вдали от Родины, он пользовался всегда оружием отечественного производства. Хотя и знал, что негоже в Тулу со своим самоваром. Но поделать с собой ничего не мог — патриотизм был у него в крови.

И где-нибудь на чужбине после очередной разборки с аборигенами, понюхав разогретый ствол «Калашникова», Забойщик, взгрустнув, любил ностальгически процитировать: «И дым отечества нам сладок и приятен!»

И здесь, на Родине, Забойщик знал, что на этой сходке без автомата не обойтись и, когда язык убеждения будет уже бесполезен, когда у Забойщика кончатся аргументы, в спор за него вступит «Калашников».

— Давай, Забойщик, зачитывай список! — выкрикнул с места Мокрый.

И тут мощный взрыв потряс помещение, так что стол заходил ходуном, нетронутые бутылки боржоми зазвенели друг о друга, и жалобно, будто предвещая беду, звякнул золотой колокольчик.