Правила бунта

Запираюсь в своей спальне и переношу дату обеда, которую я назначила с Прес. Остаток дня я плачу — устало, странным образом смирившись — и смотрю реалити-шоу на Netflix. Все это время мой разум крутит свои колеса, пытаясь понять, что с Андре пошло не так. Но в этом-то и проблема. Ничего не пошло не так. Он знал, что я еще не готова заняться с ним сексом, и был согласен подождать. Знаю, что был. Он никогда не был напористым. Парень вел себя как настоящий джентльмен, когда бы мы ни тусовались. Он преследовал меня. Хотел проводить со мной каждую свободную минуту, и когда мы были вместе, это было приятно.

Я начинаю искать другие объяснения. Внешние объяснения. И вот тогда в моей голове всплывает имя лорда Дэшила Ловетта. На английском он сказал мне, что все еще любит меня, и это, возможно, самая злая ложь, которую он когда-либо говорил. Мне потребовалось несколько часов, чтобы прийти в себя до такой степени, чтобы снова нормально дышать. Дэш, конечно, достаточно высокомерен, чтобы вмешиваться в мои дела. Но зачем ему беспокоиться? Неужели этот ублюдок считает, что сделал недостаточно? Чем больше я размышляю над этим, тем больше убеждаюсь, что он приложил к этому руку.

К тому времени, когда вечером захожу в комнату Элоди, чтобы рассказать о случившемся, я уже уверена в этом. Это вина Дэшила Ловетта. Элоди хочет потусоваться вместе, но я не в настроении для компании. Говорю ей, что хочу провести вечер в одиночестве, дуться и закончить домашние задания, но когда возвращаюсь в свою комнату, то не могу думать. Слова, напечатанные во всех моих учебниках, плывут по странице, вызывая у меня головную боль.

К тому времени, как темнеет и загораются огни обсерватории, издеваясь надо мной с гребня холма в окне, я официально в ярости. Если бы Мара была здесь, она бы точно знала, как преподать Дэшилу урок. Она бы уже распланировала месть по пунктам.

Думая о моей своенравной подруге, я впервые за целую вечность скучаю по ней. Было легко злиться на нее. До сих пор больно, что она ушла, не сказав ни слова на прощание. И пришла всего одна открытка с тех пор, как она уехала. Одна! С ее стороны было бы очень мило позвонить. Дать мне знать, что с ней все в порядке.

Лежа на кровати, я вдруг вспоминаю о дневнике Мары. Он все еще лежит на дне моей сумки. Я рада, что Элоди доверяет мне достаточно, чтобы передать его, хотя понимаю ее любопытство по поводу тайны Мары. Я все еще чувствую себя чертовски виноватой за то, что не призналась и не рассказала ей обо всем, что произошло с Марой, Рэном и Фитцем, но угрозу Фитца нельзя воспринимать легкомысленно. Он, не колеблясь, сдаст парней Харкорт и копам. Во мне все еще существует эта извращенная, гнилая потребность защищать Дэшила. Но что, черт возьми, мне делать? Затяжная эмоция, которую я испытываю к нему, подобна раковой опухоли, причиняет мучительную боль и со временем становится все хуже и хуже, но я ничего не могу с этим поделать. Не могу его вырезать. Поверьте, я пыталась. Должна ли я просто позволить Фитцу сообщить о парнях в полицию, и пусть их всех вышвырнут из академии? Могу ли я сидеть и смотреть без малейших угрызений совести, как Дэша отправляют обратно в Великобританию?

Черт, я больше не могу об этом думать. Встаю, хватаю сумку, расстегиваю молнию и высыпаю ее содержимое на кровать. Дневник Мары — последнее, что падет на одеяло. Свет от моей прикроватной лампы отбрасывает теплый оранжевый отблеск на коричневый кожаный переплет.

Было бы неправильно читать его. Вот что я обычно думаю, если бы это был дневник кого-то другого. Но Мара отказалась от права на свои секреты, когда оставила свой дневник в Вульф-Холле, а вместе с ним и меня с Прес. Нет, я не чувствую себя слишком виноватой из-за мысли о том, чтобы пролистать страницы тетради. Некоторое время я просто изучаю потускневшую кожу тетради. Телефон Мары был выключен вскоре после того, как она ушла. Сообщения, которые я ей посылаю, не доходят. Несколько раз, когда я пыталась позвонить, номер был заблокирован. Я все равно пытаюсь связаться с ней каждые пару недель, на всякий случай, но из этого ничего не выходит.

Возможно…

Открываю дневник и начинаю читать. Мара всегда говорила о поездке в Лос-Анджелес. Может быть, она упомянула что-то об этом в своем дневнике. Куда именно она хотела поехать. Где планировала остановиться…

Я читаю.

Проходит час.

А потом еще один.

К тому времени, когда я закрываю дневник и кладу его на кровать, я очень, очень волнуюсь.

Хватаю телефон и делаю то, чего не делала с прошлого июля.

Я пишу сообщение Дэшу.

ГЛАВА 47

ДЭШ

Стелла:Нам нужно поговорить.

Стелла:СЕЙЧАС.

Я такой жалкий кусок дерьма. И вот тому доказательство. Я поворачиваюсь вправо, держа телефон над краем дивана, где Пакс не может увидеть, на что я смотрю. Слова плывут по экрану, не имея никакого смысла. Я загораюсь, как сигнальная ракета, руки дрожат, сердцебиение внезапно ускоряется. Не может быть, чтобы Кэрри просто написала мне. Ни в коем случае, это нереально.