Прах

– Мы покатали вас везде, где только можно. Тем временем на небе стали собираться облака. Пошел мелкий дождик, и народ потихоньку стал расходиться. Я еще запомнила, что дождь был необычайно холодным… Странно, учитывая летние деньки. Сейчас я уже не помню, кому из нас пришло в голову напоследок прокатиться на «чертовом» колесе. Да и неваж-но это. Значит, так угодно было небесам, чтобы мы пошли в кассу за билетами на колесо. К тому времени парк почти полностью опустел. Мы взяли три билета – на вас с Аяной (тебя пустили бесплатно), и на дедушку с бабушкой. У меня с самого утра кружилась голова, и вдобавок я страшно боюсь высоты, из-за чего решила остаться внизу.

Наталья перевела дух. К ней неслышно подошел Дын, потершись о больную ногу старухи, и она ойкнула.

– Иди к себе, засранец.

Недовольно фыркая, Дын разлегся прямо на полу, всем своим видом показывая, что не намерен подчиняться с точки зрения кошачьего мышления глупым приказам.

– Вы заняли две кабинки, – вновь заговорила Наталья. Трепетавшее пламя свечи отражалось в ее распахнутых глазах. Преждевременно состарившаяся и измученная женщина словно перенеслась в прошлое, отмотав тридцать два года назад, и теперь вновь переживала эти события.

– Бабушка села с тобой, дедушка – с Аяной. Колесо медленно понесло вас наверх. В этот момент подул сильный ветер. Такой сильный и порывистый, что я удивилась – с утра ничего не предвещало плохой погоды. Я взглянула на небо и… была просто поражена, заметив удивительное облако. Оно было нежно-фиолетового цвета, как лепестки фиалок. Это облако медленно двигалось вперед, при этом постепенно оседая, словно тяжелея и теряя невесомость. И как только оно коснулось верхушек деревьев, в механизме колеса что-то заскрежетало, и оно внезапно остановилось. Облако медленно заволокло верхние кабинки.

Помолчав, старуха тихо прибавила:

– Как раз именно там находились вы.

* * *

В пыточной висел густой смрад из крови, человеческих выделений и резкого запаха химии.

– Ну, чего пялишься? – продолжал радостно гнусавить Никита. – Залазь сюда, я освобожу тебе место.

Он с чавканьем похлопал ладонью по липкой от крови поверхности стола, приглашая Илью продолжить начатое.

Беглый зэк не мог оторвать оцепенелого взгляда от подростка. Ужасающие детали и подробности изуверства садиста, взгромоздившегося на его труп, вспыхивали перед его бледным лицом ослепляющими всполохами. Висящее на лоскуте ухо, содранная со лба кожа, синюшные пятна, надрезы и рваные раны на всем теле…

«Надеюсь, ты уже умер, парень», – пронеслась у него жуткая мысль, когда его взор уперся в правую кисть юноши. Сквозь облезлую плоть виднелись обнаженные фаланги пальцев, и Илья понял, почему так воняло химическими средствами. Урод использовал кислоту или щелочь.

Но самое дикое заключалось в том, что психопат не прекращал ритмично двигаться, продолжая погружать свой багровый от крови член в истерзанный труп. Он елозил на столе, хрюкая и тяжело дыша, а Илья тупо смотрел на него, не в силах пошевелиться, как зависшая программа.

– Ты когда-нибудь делал это в другие отверстия, дружище? – задыхаясь, спросил Никита. – Я читал одну книжку. Не помню, как… ох, как она называется… По-моему, «Мозготрах»…

Глаза безумца закатились, по телу пошла дрожь, и он закусил губу, кончив прямо внутрь мертвого тела. Выгнув голую спину, Никита визгливо закричал.

От этого пронзительного вопля Илья наконец сдвинулся с места. Он молча посмотрел на хромированный столик в углу, на котором были свалены залитые кровью тесаки и крючья. Медленно, на негнущихся ногах, Илья двинулся к столику.

Отдышавшись, Никита продолжил:

– Я хочу попробовать. Что думаешь? У меня и дрель с собой есть. Правда, диаметр сверла для моего перца маловат, но я постараюсь расширить…

В доказательство своих слов сумасшедший поднял в воздух аккумуляторную дрель, нажав на пусковую кнопку. Спертый зловонный воздух разрезало надсадное жужжание сверла.

– Главное, не получить занозу в хер, – со знающим видом заявил Никита. – Но… У тебя всегда получается рассверлить аккуратно дырку в башке? Это все приходит с опытом.

Он был так поглощен собственным монологом, что совершенно упустил из вида Илью, который безмолвно разглядывал орудия пыток, в беспорядке сваленные на столике. Сверху лежали резак, скальпель, ножницы, щипцы, иглы и обычные бритвенные лезвия, на нижней полке виднелась тяжелая плеть, концы которой оканчивались стальными крючьями. Рядом с ней стоял узкий термос, источавший химические пары. Рука Ильи легла на громадный крюк, вымазанный запекшейся кровью.

– Как звали мальчика? – хрипло спросил он, разворачиваясь всем корпусом к садисту.

Никита умолк, с удивлением глядя на мужчину. У него был такой вид, словно калькулятор после задачи «2×2» неожиданно выдал ответ «5».