Прах к праху

Обычно люди считают, что у зла уродливое лицо. Увы, зло может быть внешне привлекательным. Или самым обычным. Уродство — оно внутреннее. Черная злокачественная гниль, которая разрушает совесть, моральную ткань души и сдерживающие механизмы, отвечающие за цивилизованное поведение, и в результате за обычным человеческим лицом скрывается зверь. Джон Куинн, интервью журналу «Пипл», январь 1997 года.

В своем дорогом и модном сером костюме Куинн резко выделяется из толпы местного быдла. У него слегка усталое, чуть высокомерное выражение лица супермодели. Это задевает — Куинн снизошел до того, чтобы признать его на людях, причем с таким видом, как будто ему все безразлично.

Потому что ты считаешь, что знаешь меня? Думаешь, что это всего лишь очередной случай? Ничего особенного? Но ты не знаешь Крематора! Черного Ангела. Я же знаю тебя как свои пять пальцев.

Ему известен послужной список агента, его репутация, теории, методы. В конце концов, он заслужит уважение Куинна. Его темное, истинное «я» не нуждается в одобрении. Стремление к одобрению — это признак слабости, оно делает вас уязвимым, делает предметом насмешек и разочарования. Нет, оно неприемлемо. Непозволительно здесь, на черной стороне.

Он мысленно зачитывает свое кредо. Доминирование. Манипулирование. Контроль.

В глазах рябит от вспышек блицев, отовсюду слышится жужжание видеокамер. Это на сцену поднимается Куинн. Сидящая рядом с ним женщина начинает кашлять. Он предлагает ей бумажный платок, хотя в душе готов перерезать ей горло за то, что она помешала ему сосредоточиться.

Почему бы не сделать это прямо здесь? Схватить ее за крашеные волосы, оттянуть назад голову и одним быстрым, ловким движением перерезать горло, яремную вену и сонную артерию, причем до самого позвоночника. Кровь брызнет фонтаном, он же потихоньку растворится в охваченной паникой толпе и бесследно исчезнет. Он улыбается мысли и кладет в рот леденец. Вишня. Его любимый вкус.

Куинн тем временем заверяет собравшихся, что в распоряжении следственной группы вся техническая мощь Бюро. Он говорит то об одних компьютерах, то о других, об архивах и базах данных. Чем лишь больше сбивает собравшихся с толку. Средний обыватель не в состоянии расшифровать аббревиатуры, которыми он сыплет и за которыми скрываются названия служб и агентств. Большинству неизвестна разница между полицейским управлением и службой шерифа. Они знают лишь одно: аббревиатуры звучат весомо и официально. Люди слушают его, затаив дыхание, и потихоньку косятся на своих соседей.

Агент ФБР разглашает лишь крошечную часть психологического профиля, составлением которого он занят. Опыт позволяет преподнести эти крохи так, как будто они на вес золота. Он описывает стандартного убийцу проституток: неадекватный неудачник, который ненавидит женщин и в качестве жертв выбирает тех, кто, по его мнению, запятнал себя, чтобы тем самым отомстить им за грехи собственной матери. Затем Куинн добавляет, что это не профиль конкретного убийцы. Крематор — он особенный. Он умен, организован, изобретателен. И чтобы его поймать, необходимо объединить силы полиции и общественности. Только так его можно загнать в западню.

В одном агент прав. Крематор — он действительно особенный. Его нельзя назвать неудачником, скорее наоборот. Ему совершенно безразлична женщина, которая произвела его на свет. Ему бы и в голову не пришло мстить ее памяти.

И все же в глубине сознания он слышит ее голос: как она отчитывает его, критикует, насмехается. И гнев, подспудный гнев, начинает прорываться наружу. Черт бы побрал этого Куинна с его фрейдистской туфтой! Да этот хваленый суперагент понятия не имеет, какой это кайф — лишить кого-то жизни. Он никогда не задумывался о божественной музыке страха и боли, которая возвышает самого музыканта. Убийство не имеет ничего общего с ощущением собственной неполноценности, зато практически всё — с ощущением власти.

В дальнем конце зала рассаживаются обитательницы «Феникса».

— Наши жизни тоже что-то значат!

Тони Эрскин представляется залу и начинает свою речь:

— Лайла Уайт и Фон Пирс стали проститутками не от хорошей жизни. К ней их подтолкнули обстоятельства. Неужели вы хотите сказать, что они заслужили то, что случилось с ними?

— Я бы этого никогда не сказал, — возразил Куинн. — Просто неоспоримый факт: проституция — профессия высокой степени риска по сравнению, например, с адвокатом или учительницей начальных классов.