Прах и Тьма

А Брэндон остался в Снейкбайте, потому что не знал, как поступить, кроме как остаться. Он оставался похожим на камень, застрявший на дне озера. Течения омывали его, беспомощно катая по тине, но никогда не выбрасывали на берег. Никогда к солнцу. Жить так было легко. Он представлял, как просто было бы зайти в лес и исчезнуть. Он был бы у всех занозой в заднице, а потом бы исчез.

Его одиночество было тьмой. Она накрыла его, как тени в сумерках. Он чувствовал ее присутствие под землей, под кожей, нежно обволакивающей его кости. Снейкбайт удерживал его в себе.

Потому что независимо от того, сколько времени было отпущено Снейкбайту, он никогда не изменится.

Так было, пока Алехо Ортис не вернулся домой.

2001

Впервые за много лет в Снейкбайте шел дождь.

Брэндон расправил ногу и пнул еще одно бревно на промышленную пилу, размазав по лбу смесь пота и дождя. В то время как большинство других мужчин во дворе шли к сараю, чтобы пообщаться и рассортировать дрова, Брэндон продолжал работать с пилой. Он всегда предпочитал работать, даже под дождем.

Он предпочитал работать в одиночку.

Его родители уже давно выполнили свое обещание выбраться из этого места. Они продали магазин местному жителю – Гасу Харрисону, – который вновь открыл его как бар. Брэндон проводил большую часть ночей, спрятавшись в кабинке в задней части «Черемухи». Он представлял себе старые байдарки, которые его отец прибил к стенам, а теперь их заменили футбольные майки и чучела рыб. Здание сменило облик, но все равно оставалось прежним.

Это был Снейкбайт; они закрасили его, но он никогда не менялся.

Его родители вскользь предложили ему поехать с ними, но Брэндон решил остаться. Он мог представить себя только здесь. Темное, омраченное сознание, которое проникало под его кожу, как чернильные пятна на бумаге, говорило ему, что это то место, где ему нужно остаться.

Если уж он собирался затеряться, то Снейкбайт вполне для этого годился.

Лесопилка Бартон затихла, вернув Брэндона к реальности.

Сквозь пыль и дождь он смог разглядеть человека, который заставил остальных замолчать. Мужчина стоял возле дровяного сарая, одетый в толстый свитер, прямые джинсы и темно-зеленую парку. Его волосы были длиннее, чем помнил Брэндон, и были собраны в низкий хвост, который заканчивался как раз между лопатками. Он вытер капли дождя с лица и осторожно вытащил из-под свитера пачку бумаг.

Начальник склада осторожно подошел к Алехо и выхватил у него из рук бумаги. Позади него группа мужчин сдерживала смех. Начальник бегло взглянул на бумаги – недостаточно долго, чтобы прочитать даже первую страницу, – а затем сунул их обратно за пазуху Алехо.

Брэндону не нужно было слышать, чтобы понять, что сейчас произошло.

На мгновение Алехо бросил взгляд на группу мужчин, все смотрели на него так, словно надеялись, что он ответит тем же. Как будто они надеялись, что он устроит сцену. Но он этого не сделал. Плечи Алехо поникли. Он сунул документы в карман и побрел со двора, подальше от мужчин, под дождь.

Сердце Брэндона оживилось от странного страха. По какой-то причине, которую он не мог точно определить, это было похоже на то, что он знал Алехо. Не то чтобы их краткий разговор в закусочной сделал их друзьями, но в тумане его воспоминаний Алехо выделялся. Брэндон отличался от остальных в Снейкбайте, и он с болью осознавал этот факт. Он отличался гораздо глубже, чем просто неуклюжестью, бедностью, молчаливостью. Он был другим в том смысле, которого Снейкбайт никогда бы не допустил. Но что-то подсказывало ему, что Алехо сможет понять.

Он бросил пилу и спустился по пандусу, через грязь и дальше под дождь. У возвышающегося деревянного забора лесопилки Алехо остановился на стоянке и уставился в небо, позволяя густым каплям дождя покрывать его лицо.

– Эй, – позвал Брэндон. – Эй, я сожалею об этом. Они не должны были… Ну, я не знаю, что они сказали. Но мне очень жаль.

Алехо повернулся и приложил ладонь ко лбу, моргая от дождя. Он был именно таким, каким его помнил Брэндон. Он прочистил горло и сказал:

– Я ценю это.

Брэндон протянул слегка влажную руку.

– Брэндон Вудли.

– Из лодочного магазина. – Алехо пожал ему руку. Он улыбнулся так, как улыбаются люди, ожидающие объяснения получше. – Я всегда хотел купить там лодку. Похоже, сейчас здесь многое изменилось.

– Я не знаю. – Брэндон отвернулся от склада и посмотрел в сторону города. – Мне кажется, мало что меняется.

– Ах, – вздохнул Алехо. – Может быть, я изменился.

– О чем он говорил? – спросил Брэндон, указывая назад, на склад.

– Ты не слышал? – Алехо задумался. – Снейкбайт никогда раньше не видел гея. Когда я вернусь, в мотеле наверняка будет толпа.

Глаза Брэндона расширились. До отъезда в колледж Алехо Ортис был золотым ребенком Снейкбайта. У него было все: идеальные оценки, идеальная девушка, идеальная жизнь. У него был смех, который освещал комнату. Когда люди говорили, он действительно слушал. Алехо был воплощением всего, чем должен быть Снейкбайт. Он был из тех людей, с которыми Брэндон хотел бы быть рядом. Таким человеком Брэндон хотел бы стать.