Прах и пепел

— Красноармеец Панкратов доставлен, — повторил Саша.

Жуков смотрел на него. Так ему еще никто не смел отвечать.

Саша выдержал его взгляд. Расстреляют? Плевать!

— Вы командовали ротой?

— Я вел роту в Пронск.

— Откуда?

— Из района деревни Хитрованщина, западнее железной дороги Михайлов — Павелец.

— А где командир роты?

— Погиб при авиационном налете.

— Вот-вот, — вмешался особист, — все командиры убиты, все шоферы целы.

— Кто вам поручил вести роту? — сурово спросил Жуков.

Саша затравленно огляделся. Генералы, полковники, сидят тут, смотрят на него. Гладкие, с ромбами, со шпалами… Их бы сейчас туда, в снег, в овраг, машины на плечах вытаскивать… Стратеги… Довели страну… Допустили Гитлера до Москвы… Сказать бы им все, что он о них думает…

— Я спрашиваю, кто вам поручил вести роту?!

И этот! Прославленный полководец — тоже ведет допрос.

— Ну! — повысил голос Жуков.

— Родина поручила, товарищ генерал армии, — прохрипел Саша.

Все молчали. И генералы, и полковники.

Жуков не спускал с Саши пристального взгляда.

— Вы член партии?

— Беспартийный.

— Как оказались в Пронске?

— Рота должна была доставить груз в Узловую, в тылы Двести тридцать девятой дивизии. Встретился капитан с бойцами, сказал, что дивизия в окружении. Что делать? Немецкие танки движутся на Михайлов и Скотин. Единственная дорога для нас была между Михайловом и Скопином.

— Разве там есть дорога?

— Есть грейдер.

Жуков наклонился к карте.

— Здесь ничего не обозначено.

— Дорога строилась перед войной, не закончена. Успели пройти грейдером. На карте, конечно, нет.

— А вы откуда знали про грейдер?

— Работал на строительстве этой дороги.

— Можете показать?

Саша наклонился к карте. С пилотки упала капля, снег таял в тепле.

— Разрешите снять головной убор, а то карту замочу.

— Снимайте.

Саша сунул пилотку под мышку, снова наклонился к карте.

— Вот по этим населенным пунктам: Дурное, Грязное, Малинки, Хитрованщина.

Жуков подвинул карту начальнику штаба.

— Перенесите на свою карту, произведите рекогносцировку. — Повернулся к Саше. — В каком состоянии дорога?

— Мы прошли с лопатами. А если со снегоочистителем, то проехать легко.

— Сколько шли?

— Двое суток. Ночами. Днем боялись воздуха.

— Ночи теперь длинные, — задумчиво проговорил Жуков. — Потери?

— Есть раненый, обмороженные. Прошу оказать медицинскую помощь. — Саша оглянулся на особиста. — Хотя гражданин майор назвал нас преступниками, но преступники тоже имеют право на медицинскую помощь.

— Помощь будет оказана, — сказал Жуков, — а вы знаете фамилию командира Двести тридцать девятой дивизии?

— Не знаю.

— Полковник Мартиросьян!

Поднялся командир Двести тридцать девятой дивизии, молодой красивый армянин.

— Полковник Мартиросьян, ваша авторота?

— Разрешите доложить, товарищ генерал армии, в наше распоряжение шла отдельная авторота подвоза. Однако дивизия уже вела бой с окружавшими ее превосходящими силами противника и двадцать седьмого ноября, закопав в лесу тяжелое оружие, прорвала кольцо окружения и пришла сюда, в район «Большое село». Прибыть в окруженную дивизию авторота не могла. Есть основания думать, что это именно та самая авторота.

— Откуда у вас такие основания?

— Так получается по совпадению всех обстоятельств, товарищ генерал армии. И если вы мне позволите сказать…

— Говорите!

— Если вы мне позволите сказать, товарищ генерал армии, — повторил Мартиросьян, — то движение этой роты в Пронск в коридоре между двумя атакующими танковыми колоннами противника считаю мужественным выполнением своего воинского долга.

— Вот как, оказывается, — усмехнулся Жуков. — Ладно, садитесь! Красноармеец…

— Панкратов, — подсказал особист.

— Панкратов… В карте разбираетесь. Где учились?

— На автодорожном факультете Московского транспортного института.

— Инженер, значит… А почему рядовой?

— Так получилось.

— Есть документ об образовании?.. Покажите!

Саша расстегнул шинель, из кармана гимнастерки вынул сложенное вчетверо свидетельство, положил на стол. Деваться некуда! Черт с ними, пусть знают. Дальше фронта не зашлют.

Жуков прочитал первую страницу, перевернул… Саша не отрывал от него взгляда… Сейчас дойдет до строчки: «Дипломный проект не защитил ввиду его ареста…» Дошел! Поднял глаза на Сашу… Смотрит… Опять читает, опять смотрит…

— В комсомоле были? С какого года?

— С двадцать пятого.

Жуков опустил глаза к свидетельству.

— Тут обозначен зачет по военному делу…

— В институте была высшая вневойсковая подготовка.

Жуков повернулся к Голикову.

— У нас инженеров не хватает, а у вас они тут ходят в простых шоферах.

Голиков мог бы сказать, что об этой автороте он ничего не знает и шофера этого видит впервые. Но он был опытный чиновник и понимал — в такой ситуации возражать нельзя. Жуков прав: так использовать инженерные кадры — непорядок, за непорядок кому-то надо выговорить, кому именно, не имеет значения.

Жуков взял у Саши красноармейскую книжку, передал начальнику штаба и, смотря в свидетельство, продиктовал: