Прайд Серого Льва

Незаметно, и как-то само собой образовался круг, по краям которого встали все, кого сегодняшний день собрал возле стен поселка. Мои воины перемешались с жителями селения, рясоносцы — с перерожденными Лешего, охотники с болот — с полуамазонками Рады. И очень быстро, этот круг сомкнулся. В самом центре образовалась небольшая площадка, достаточная для поединка двух человек — и тут в нее вступил угрюмый и непривычно спокойный индеец. При его появлении шум моментально стих — все поняли, что предшествующие события пришли к своему итогу, и спор старого с новым должен разрешиться здесь и сейчас…

— Во имя неба! Сыны и дочери мои! Видите ли, вы, как попирают пастыря вашего? Как возносят хулу на голову его? Вспомните, кто виновен во всех бедах ваших — и да падет гнев людской на отступников правильной веры, ставших язычниками и посланником дьявола на благословленной земле! Анафема!

Слова монаха еще могли послужить сигналом. Кто-то из жителей поселка приподнял копье, в кустах раздался яростный крик и около десяти рясоносцев выскочили с арбалетами наперевес, нацеливая их на толпу. И тут случилось то, что не могло произойти по определению… Док рассвирепел. Одним ударом он опрокинул одного из защитников монаха, отбросил следующего, а потом положил руку на плечо самого патриарха. Вокруг засверкали ножи и топоры, с тетивы были готовы сорваться стрелы…

— Стойте! Если так угодно всевышнему — он не позволит погибнуть своему проповеднику. Если суждено жить по законам язычества — победит Серый Лев. Никому не след вмешиваться в провидение!

Я ударил Урагана по бокам ногами и выехал на центр площади.

— Серый Лев…

Шкура зверя, наброшенная на спину пхая, свисала до земли, лапы с острыми когтями царапали жесткий грунт, сбитый множеством ног до состояния цемента, а верх был накинут на мою голову, отчего снизу казалось, что мое лицо находится в пасти убитого монстра….

— Я не искал вражды с вами. Ни, когда впервые появился в долине, ни, когда стал на вашу защиту. Я не тронул тех, кто трусостью своей поддерживал банду. Не мстил предателям! Мор обрушился на долину — разве в поселке мало было трупов, покрытых черными пятнами? Сова нашел лекарство от чумы, но не спрятал его для одного форта! Нет, мы пришли к вам и все, кто стоит здесь, остались жить, только благодаря ему! Людоед повадился искать добычу в зарослях возле озера — разве Святоша убил зверя? Вот она, подо мной! Кто избавил вас от чудовища?

Кому мешает наш форт? Или в долине стало так мало места для всех охотников? Сколько раз нам нужно спасти других, чтобы людям форта перестали плевать в лица? Сколько жертв хочет принести Святоша, чтобы вернуть прошлое? Разве их недостаточно?

По толпе пронесся тихий шелест…

— Я согласен с Доком. Пусть судьбу долины решит поединок. Но… не я буду биться с монахом. Хотя, видит небо, сожалею об этом. Здесь идет спор не между людьми — но меж их душой. Белая Сова — шаман прерий! — скрестит свой томагавк с посохом монаха. Решайте… или мы продолжим то, ради чего пришли сюда.

Один из послушников обернулся к оторопевшему Святоше:

— Ты столько раз говорил, что главное зло — от язычника! Дерись! Вера не даст погибнуть правому!

— Докажи ряженым, что ты сильнее дикаря! Убей Сову, ощипли его перья! — тогда мы пойдет за тобой, и примем твою правду!

— Убей язычника!

Приспешники монаха так смотрели на своего предводителя, что иного выхода для Святоши уже не оставалось…

— Схватка! Очистить площадь!

Всем распоряжался Док. Он словно стал негласным правителем, на время, отведенное для предстоящей битвы. По его указу все отошли назад, и в центре остались невозмутимый Сова, и взбешенный Святоша, совершенно не готовый к такому повороту событий.

— Еще раз спрашиваю всех… Оставшийся — хозяин прерий. Так?

Какое-то время все молчали… Потом раздался один, второй, третий выкрик — и скоро уже все подтвердили свое согласие со словами лекаря.

— Так! Кто победит — того и правда! Пусть все решит бой!

Док решительно опустил руку, указывая противникам, друг на друга. Площадь смолкла — наступил момент, когда слова больше ничего не значили. Смертельные враги стали сходится. Святоша потрясал тяжелым копьем, которым можно было пробить грудную клетку овцебыка, Сова держал в руках свою палицу — страшное оружие, впервые увиденное мной при битве в скалах. У обоих за поясами были всунуты ножи. Святоша не уступал в росте Стопарю — и был едва ли не равен ему по силам. Сова по сравнению с монахом выглядел несколько тщедушным и гораздо более слабым — но я знал, насколько ложно это впечатление. Мускулы индейца были напряжены, взгляд сух и сосредоточен, движения подобны кошачьим — мой друг и названный брат был готов к схватке.