Прайд Серого Льва

Тем временем, отлежавшийся молодой охотник, сумел подружиться с грозным животным. Стопарь соорудил в углу форта, подальше от кузни, временное стойло, где мы поместили кобылу с жеребенком и самца. Помещенный туда жеребец долго косился на людей, но более не делал попыток нападать. Возле них постоянно находился пес и сам Чер, приручавший пхаев к своему виду. Приобретенная дикость не сразу отступила — несколько раз жеребец порывался убежать, и только присутствие Угара, скалившего клыки, при любом проявлении своеволия коней, заставляли его смиряться.

И это было только начало! Черноног пропадал день и ночь со своим пленником. Я не мешал, желая следопыту добиться успеха там, где даже сама попытка подобного граничила со смертельным риском. Пхаи оставались пхаями — они могли разорвать неосторожного своими зубами, почти так же быстро, как свинорыл утаскивал добычу в подземелье… Но Чер недаром так стремился заполучить жеребца в свои руки. К всеобщему изумлению, прошли какие-то считанные дни, и следопыт вновь вывел коня в поле, где спокойно и буднично, на глазах у всех, взобрался на спину мохнатого монстра… Жеребец повернул морду в сторону, фыркнул — и покорно устремился в травы, понукаемый легкими касаниями пяток седока. Мы разразились аплодисментами. Чер, гордый вниманием, картинно раскланялся… после чего нелепо качнулся и свалился со спины на землю. Встревоженные зрители решили, что, теперь-то и наступит развязка — но пхай смиренно подождал, пока его укротитель опять не воссядет на нем, и не направит в степи. Хорс — так назвал Чер своего четвероного приятеля! — теперь не стремился убежать или укусить человека. Стопарь называл это умением бывшего сельского учителя управляться с животными, а я и Ната — памятью предков, одомашненных тысячи лет тому назад. Следопыт теперь без опасений входил в загородку к животным, кормил их почти с рук, а нам обещал поймать с помощью Хорса еще несколько пхаев, и таким образом подготовить для форта настоящий отряд всадников. Что и говорить, мог ли я желать иного?

— Ты, все-таки, разрешил…

Док укоризненно смотрел на возню Чера с лошадьми, высказывая свои опасения на сей счет…

— Рано или поздно, они его прикончат. На твоей совести будет, Дар.

— Брось Док. Смерть и жизнь человека в наше время слишком близко друг к другу. Удар копыта пхая, или нож уголовника — все равно.

— Но ты мог бы это остановить!

— А зачем? Если получится — форт заимеет таких помощников, перед которыми вздрогнут самые лютые недоброжелатели. Ты хоть представляешь себе — целый десяток настоящих индейцев, на полудиких созданиях, несущихся во весь опор, по прерии? Я очень надеюсь на Чера! И вообще — как ты себе представляешь подобный запрет? Возьмешь его за руку и будешь водить по долине, словно ребенка? Док, этот парень убил столько бандитов, что вполне может поспорить с Совой, о количестве скальпов на своем плаще… А клыков хищников у него хватит на несколько ожерелий!

Док скорчил гримасу:

— Скальпы… как же. Плохой обычай завели вы с Совой. Теперь чуть ли не каждый в долине думает о том, как заполучить подобное украшение. А следом войдет мода на отрезанные уши и засушенные головы. Все как у дикарей, куда и катимся!

Я улыбнулся:

— Ушей не будет. Ты уж слишком нас… мордой в грязь не толкай. Просто, была необходимость. Кстати, довольно действенная, по-моему. По крайней мере, увидев клок этих волос, в поселке кое-кто всерьез задумался о будущем — и теперь лишний раз не рискует нарываться. Ты знаешь, о ком я.

— Святошу скальпами не пронять. Он и сам, не против, подвесить твою шевелюру у своего храма. Все равно, это все — дикость!

Я пожал плечами:

— Дикость — это есть сырое мясо, когда его можно поджарить, насиловать женщин, самих ищущих любви, убивать для развлечения… Убивать врага, и, возможно, что и хвалится этим — теперь не дикость. Кроме того — выбор был не особенно большим. Либо они — нас, либо мы — их. Ну и, я ведь не сторонник молитв монаха.

— ?

— Это про то, когда тебя звезданут по одной щеке, ты смиренно подставишь следующую.

— Зная тебя, скорее представлю другое. Оторванную руку ударившего — по меньшей мере. Но у нас, даже девушки ходят с подобными украшениями на своих накидках! Твоя Элина, кстати! Разве это бусы? Или колье? Сморщенный клочок волос… с живого человека. С ума сойти — до чего мы докатились!

Я не смог сдержать ухмылки — и пригнулся к уху врачевателя.

— Она скоро перестанет носить любые побрякушки — Огненноволосая занята иным… Правда, я не совсем уверен. Нужна ваша консультация.

Он посмотрел на меня с вопросом.

— Док… Между нами. Элина, возможно — беременна.

— Что?!

Он буквально подпрыгнул на месте.

— И ты! И вы! Молчали?

— Тише… Не надо кричать на все травы в округе. Пхаев перепугаешь — как потом Чер их успокаивать будет?

— Но мне, почему не сказали?

Я пожал плечами:

— Срок не очень, что б серьезный… Мы и сами пока не знаем.