Прайд

— По-моему — ничтожная плата за избавление от этого разбойника, — в его глазах сверкнул странный огонёк, — совсем ничтожная. Однако — это решать повелителю, не мне…

— А что кроется за этой просьбой? — поинтересовался падишах, так и не вышедший из прострации, — зачем тебе собирать всех жителей Сен-Сенали?

— Ну вообще-то — это моё личное дело, — рассмеялся я, — может быть я хочу показать горожанам пленного преступника?

— А это неплохая идея, — падишах задумался, — мне и самому в голову приходило нечто подобное: публичная казнь человека, которого некоторая часть горожан воспринимала как…Впрочем, неважно. Достаточно того, что мне нравится эта идея. Генерал, займитесь немедленно!

— Слушаюсь, — глухо ответил Амалат и обстреляв меня взглядом тёмных глаз, повернулся к выходу. Его тяжёлые шаги громыхали в притихшем зале, заглушая едва слышимую мелодию.

У входа в помещение генерал замешкался, уставившись на странную парочку: Ольга запихивала внутрь мужчину, спутанного какими-то тряпками с ног до головы. Разглядев лицо пленника генерал, это было видно даже с моего места, вытаращил глаза и отпрянул назад. Потом, нахмурившись, выслушал несколько насмешливых фраз львицы и вышел наружу, но уже не таким твёрдым шагом, как раньше.

Я был немного сердит: проклятая своевольная кошка опять нарушила мои указания, притащив Баджару! А я ведь собирался ещё немного подразнить падишаха. Ну да ладно.

Впрочем, правитель не сразу обратил внимание на новых посетителей, сосредоточенно уставившись на меня с Галей (Если быть абсолютно точным — на стройные ноги моей кошки). Но кое-кто был намного внимательнее. Настиган потёр глаза, словно сомневаясь в увиденном, а потом подался вперёд, вцепившись тонкими пальцами в бороду. Оживление посетило и юдоль Саимы: её шатёр содрогнулся, точно его задел край урагана. Я рассмотрел две ладони, прижавшиеся к ткани изнутри и отпечаток лица, будто пытавшегося прорвать материю. Что-то подобное жалобному стону коснулось моих ушей, но не смогло отвлечь падишаха от созерцания воистину захватывающего зрелища.

И только когда странный хрюкающий звук, исторгнутый Настиганом, разорвал тишину, правитель поднял голову. Визирь сумел оторвать руку от бороды и теперь указывал дрожащим пальцем на приближающуюся пару, пытаясь изречь окостеневшими губами какую-то фразу. А падишах почти отпрыгнул назад, уперевшись лопатками в спинку трона, и я стал свидетелем того, как человеческие глаза увеличиваются до невероятных размеров. Мгновение мне казалось, будто они и вовсе выпрыгнут из орбит, но к счастью всё обошлось, и правитель сумел вернуть безмятежное выражение на своё лицо. Потом он посмотрел на меня.

— Сюрприз! — сказал я, под аккомпанемент Галькиного смеха, — и должен тебе сказать, это — далеко не последний сюрприз на сегодняшний день. Самое интересное ещё впереди! Скандалы, сенсации и расследования — оставайтесь с нами! Ну как, — я повернулся к кошкам, — я похож на телеведущего?

— Ведущего прогноза погоды, — едва слышно буркнула Ольга, выпихнув далеко вперёд совершенно очумевшего Баджару, — только все твои прогнозы — хреновые!

— Но откуда?! — воскликнул падишах, которому как ни печально, не было никакого дела до моего творческого роста, — это же Баджара!

— Кто бы мог подумать! — покачал я головой, а Галя снова рассмеялась, — мне и в голову не приходило…Ладно, шутки шутками, а потехе — час. Мы исполнили свою часть соглашения и ждём ответной услуги. Но, до этого…

— Я сдержу своё обещание, — на лице правителя появилась хищная ухмылка и он, оживлённо, потёр ладонь о ладонь, — Амалат уже выполняет мой приказ и к полудню все жители Сен-Сенали соберутся на Центральной площади.

— Всё это просто замечательно, — остановил я его пылкую речь и прищёлкнул пальцами, — однако есть некий нюанс, который мне хотелось бы прояснить. Насколько я помню, ты постоянно жаловался, дескать вот этот нехороший человек всё время откуда-то узнавал о твоих самых секретных планах. Сегодня ночью я не только поймал этого мерзавца, но и узнал, какой негодяй предавал своего повелителя.

Никто, кроме меня, не успел бы заметить этот мгновенный взгляд, брошенный пленником. Но я то знал, на кого он будет направлен и поэтому успел его перехватить. Прелестно, прелестно…Усмехнувшись, я поднял вверх указательный палец и сказал:

— Однако! — в этом месте должна была быть драматическая пауза, позволяющая всем проникнуться важностью момента, — прежде чем сорвать покровы и лишить тайну девственности, я должен спросить у тебя кое о чём. Скажи, после того, как я изловил для тебя твоего злейшего врага, доверяешь ли ты мне полностью? Станешь ли ты сомневаться в моих словах, какими бы странными они не показались? Поверь, истина может оказаться весьма неприятной. Для тебя.

Последнюю фразу я выделил специально для визиря, который всё это время сидел, словно зачарованный, потирая тонкие ладошки с рассеянной ухмылкой на физиономии. Сообразив, что сказанное предназначалось для его ушей, Настиган стёр улыбку с лица и наклонился вперёд.